Аллё! Это синагога?- Ну, синаго...

К pаввину вбегает мужчина: — Ребе, выслушайте меня, пожалуйста, это очень важно! Раввин откладывает Талмуд: — Что случилось? — Ребе, моя жена хочет меня отравить! — Этого не может быть. С чего ты взял? — Ребе, это точно. Я видел, как она что—то подсыпает в мою еду. И вкус у пищи изменился. Раввин думает, потом говорит: — Вот что надо сделать. Я поговорю с твоей женой и пойму в чем дело. Завтра приходи в синагогу, я скажу тебе свое мнение. Hа следующий день тот опять приходит в синагогу, видит — у раввина боpода всклокочена, pуки тpясутся, глаза разъехались. Раввин: — Я только что говоpил с твоей женой. Я говоpил с ней тpи часа по телефону. Тpи часа. Хочешь мой совет? — Конечно, pебе! — Пpими яд.

- Рабинович, вы с ума сошли! Зачем вы притащили в синагогу собаку!?
- Ребе, это не простая собака, она же умеет петь!
Собака запела. Ребе восхищенно:
- О, вэйзмир, она так поет, что может быть кантором в нашей синагоге!
- Ребе, я таки ей твержу то же самое. А она не хочет и слушать! Только зубным техником!

В общественном месте стоят ящики с прорезями. На одном надпись “На строительство храма”. На другом – “На строительство синагоги”.
Вопрос: В какой ящик истинный христианин бросит деньги?
Ответ: В ящик с надписью “На строительство детской поликлиники”.

Раввин и кюре вели беседу о том, как они поступают с собранными у прихожан деньгами. — Мы делим собранные деньги на три части, — заявил кюре. — Одну треть направляем папе в Рим, одну треть отдаем епископу и одну треть оставляем себе. — Понятно, — сказал раввин. — Мы поступаем несколько по—иному. По окончании службы, когда уже нет никого в синагоге, моя жена, два сына и я ссыпаем собранные деньги в скатерть. Каждый из нас берется за ее угол, и я начинаю молитву, затем мы подбрасываем деньги в воздух. Те из них, какие угодны Богу, он забирает себе, а те что упадут назад, остаются у нас.

Рабинович в жару в синагоге снял пиджак. Раввин сделал ему замечание.
Ребе, мне сама английская королева разрешила снимать пиджак.
При чем тут королева?
При том! Я был в Англии в составе делегации, нас пригласили на обед к королеве. Я снял пиджак и повесил на спинку стула, а королева сказала:
- Рабинович, пиджак у себя в синагоге будете снимать!

В канун субботы было принято вызывать для чтения Торы в синагоге одного из Конов, Коэнов, Коганов, Каганов - словом, потомков коэнов, служителей
Храма, причём они вовсе не обязаны были носить это имя в обычной жизни.
За эту честь вызванный должен был пожертвовать какую-то сумму.
Барон Шпарвиц из любопытства заглядывает в синагогу и слышит, как шамес возвещает:
- Кон - двадцать марок!
Барон Шпарвиц, не раздумывая ни секунды, подаёт голос:
- Сто марок!
- Но господин барон не знает даже, о чём речь, - говорит шамес.
- А зачем? Я знаю: если Кон предлагает за что-то двадцать марок, это стоит все сто!

У раввина жена должна была в первый раз родить. По этому поводу он собрал прихожан и сказал, что, поскольку дети - это большие расходы, было бы хорошо увеличить размер пожертвований. И собрание постановило, что прихожане должны увеличивать свой вклад, каждый раз, когда семья раввина растет.
Но когда вскоре родился уже шестой ребенок, вся синагога стала возмущаться. Тогда раввин сказал:
- Почему вы недовольны? Вы что, не знаете, что дети - это проявление воли Божьей?
Тут из задних рядов раздался голос:
- Так снег и дождь - тоже проявление воли Божьей. Но это ж не мешает все-таки капюшон надевать!

В синагоге раввин подходит к рыдающему прихожанину:
- Вас так тронула моя проповедь?
- Нет, не проповедь. Просто вы заставили меня вспомнить один очень печальный случай. Позавчера у меня умерла коза. Когда бедняга в судорогах трясла головой, борода у неё моталась точь-в-точь как у вас.

Столетний одессит каждый день ходил в синагогу и молился. И вдруг, на следующий день после того, как ему исполнился 101 год, он не пришел. Встревоженный ребе немедленно после молитвы зашел к нему, чтобы узнать, здоров ли он, и увидел его здоровым, веселым и жизнерадостным. На вопрос о том, почему тот не пришел, старик ответил так: — Когда мне исполнилось 81, я понял, что скоро умру, и стал молиться, чтобы дожить до 90. В 90 я молился уже по привычке. Но когда мне исполнилось 101, я понял, что бог слишком занят, чтобы заниматься моими просьбами, и, видимо, обо мне забыл. Так что если я не буду о себе напоминать, проживу дольше.

В синагоге раввин восхваляет Господа за то, что все, созданное им, совершенно. Голос из зала: — Ребе, в таком случае, что вы скажете о моем горбе? Раввин не теряет присутствия духа: — А то и скажу: как горбун ты само совершенство!