А генералы в цирке даже плачут.

Не люблю театр, там идиоты умными хотят казаться.
А вот цирк люблю, там наоборот.

В цирке:
- Папа, зачем дядя засовывает свою голову в пасть льва?
- Жизнь довела, сынок.

- Алло! Это цирк? Хотел вот сказать, что умею глотать шпагу длиною в метр...
- Чудесно! Но, видите ли, вы десятый шпагоглотатель, позвонивший сегодня по этому телефону.
- Возможно... но все дело в том, что мой рост 90 сантиметров...

По городу идёт генерал с дочкой. Навстречу лейтенант, откозырял, пошел дальше. Дочка спрашивает:
- Папа, а кто это?
- Лейтенант, дочка.. - намного снисходительно отвечает отец. Идут дальше, навстречу капитан, тоже откозырял.
- А это кто?
- Капитан.
Дальше идут, встречают полковника, обменялись приветствиями.
- Ну а это?
- Это, дочка, полковник, - уже уважительно говорит генерал. Через некоторое время навстречу идёт ефрейтор. Пьяный, форма расстёгнута, ремень висит... Прошёл мимо, даже не обратив внимания.
- А это кто?!!!
- Ефрейтор... - отвечает офигевший генерал.
- Надо же! Такой молодой, а уже ефрейтор!...

— Юля, если не будешь кушать кашу, то не пойдешь ни в цирк, ни в зоопарк, ни в театр...
— Ни замуж, да?

Генерал Драгомиров слыл знатоком этикета. Однажды в офицерском собрании его спросили, как правильно наклонять тарелку, когда доедаешь суп — от себя или к себе. — Смотря какой у вас тактический замысел, — ответил Драгомиров. — Если стремитесь облить товарища, наклоняйте от себя. Если есть необходимость облиться самому — наклонять к себе.

Клоун в законе наколол себе на спине купол цирка.

Поезд дальнего следования. Зима. Сибирь. В тёплом купе едет генерал из очередной проверки со своей свитой — пара полковников и майор. В купе натоплено — вышли в холодный тамбур — покурить. Поезд останавливается, выбегает проводница — "Мущщины отойдите, полминуты стоим не мешайте высадке... ", — открывает дверь... За дверью — вьюга, полустанка за метелью не видно... Фонарь одинокий мотыляется на ветру... Выскакивает в тамбур какой-то капитан с чемоданом, кидает чемодан наружу и собирается прыгать следом.
Генерал:
— Серёга? ТЫ?
Капитан, оборачиваясь:
— Колян, [дол]бать-колотить, ты-то как здесь?
— Да я вот с проверки еду, а ты-то как...?
— А сюда служить приехал, извини — поезд трогается, увидимся.
Поезд отъезжает, генерал молча курит, свита молчит...
Майор:
— Товарищ генерал, а... это кто был, простите.
Генерал:
— Да это — Серёга, в училище вместе поступали. Лучшими друзьями там были. Койки рядом стояли. От патруля меня спас однажды — на себя всё взял. Тыщу лет не виделись, а вот — свела же судьба...
Майор:
— А как же так? Вы — уже генерал, а он — капитан до сих пор?
Генерал:
— Да вот как вам объяснить? — Достаёт из кармана коробок спичек, трясёт над ухом у офицеров... Спрашивает у полковника: — Слышишь — море шумит? — Так точно, товарищ генерал.
Спрашивает у второго полковника: — Слышишь — ракушки друг об друга скрипят? — Так точно, товарищ генерал, слышу.
Спрашивает у майора: — Слышишь — русалки поют? — Так точно, товарищ генерал, слышу отчётливо, даже слова разобрать могу...
— Вот. А Серёга — них[рена] не слышит.

Зритель, который широко зевнул в первом ряду цирка, уже не смог закрыть рот из-за головы Эдгарда Запашного.

Генерал:
— Ну что там, товарищи офицеры, продвигается дело о найденных 124-х миллионах долларов в мешках?
Офицеры:
— Так точно, товарищ генерал, 110 миллионов найдены, описаны и переданы как вещественное доказательство.
Генерал:
— Хорошо-хорошо, а товарищи прокуроры что скажут об этих 89-ти миллионах?
Прокурор:
— Ну, 63 миллиона тянут на особо крупный размер, да, товарищ судья?
Судья:
— С чего вы взяли, что 46 миллионов — это крупный размер? Даже адвокат настаивает на домашнем аресте.
Адвокат:
— Ну конечно! У нас до 37 миллионов — можно и под залог выйти. Тут как следователи решат.
Следователь:
— Вот мы еще из-за каких-то 4-х миллионов дело открывать будем! Пусть проходит как свидетель!
Свидетель:
— Да я эти сто тысяч долларов вообще впервые вижу!
Генерал:
— Ну вот и хорошо.