Господин полицейский, как раскрыт...

— Уволюсь! Не могу каждый день смотреть на лица истерзаные болью и страданиями.
— А где ты работаешь?
— Охранником в средней школе.

В Одесской школе в советские годы: — Дети! Бога нету! Давайте все покажем в окошко фигу! Абраша, а почему ты не показываешь фигу? — Если его нету, то кому ее показывать? А если есть — зачем портить с ним отношения?

— Изя, а почему вы на выборах всегда интересуетесь, кто из кандидатов — веган?
— Мойша, поверьте старому умному человеку: если человек приходит к власти — он правит законы так, что все что ему не нравится, становится преступлением, а все кто ему не нравится — преступниками. Так?
— Ну да.
— Поэтому если веганы придут к власти — преступниками рано или поздно назовут всех, кто хоть когда-то ел мясо.
— Но, Изя, закон не имеет обратной силы..
— Мойша, сейчас аристократов 18 века судят за работорговлю, убирают их произведения из школьных программ, сносят им памятники. Хотя в их время это преступлением не было. Поверьте, цивилизацию, которая сжигала женщину на костре как ведьму за наличие у нее родинки на теле — никакая "обратная сила закона" не остановит.

Парижские власти ещё не решили, что делать с Дуровым по совокупности его преступлений. Отдать на съедение клопам или заставить искупаться в Сене.

Учитель в школе:
— Дети, Иванова сегодня не будет, он ногу сломал.
Реакция одноклассников:
— Как сломал?
— Правую сломал?
— Левую сломал?
— Кому сломал?

- Этот шрам у тебя на лице, это...
- Подушка.
- Боже, а этот, это...
- От дивана.
- Мой герой!

- Ты хоть кому-то нравишься?
- Проблемкам нравлюсь.

— Что нового в школе? — спрашивает у Вовочки папа.
— Про индульгенцию нам историчка прикольно рассказала: представляешь, в средневековье, у кого были деньги — мог безнаказанно совершить преступление!
— Так и сейчас так же, сынок.

1945 год. Урок в немецкой школе.
— Ганс, проспрягай глагол "бежать".
— Я бегу, мы бежим, ты бежишь, вы бежите, он бежит, она бежит...
— А "они"?
— А они наступают, господин учитель!