Говорят, дождь, снег, ветер, ураган...

Охота на белого медведя в Норвегии не запрещена. Но защитники природы шума не поднимают. Потому как охота разрешена без оружия и каких-либо технических средств.

Страшно ежику в тумане, он сам себя успокаивает:
- Я смелый, я не пукну, я не пукну!
- Пук!
- Это не я, это не я!

Политехнический институт, Владимир Маяковский выступает на диспуте о пролетарском интернационализме:
- Среди русских я чувствую себя русским, среди грузин я чувствую себя грузином, среди евреев - евреем...
Вопрос из зала:
- А среди дураков?
Ответ:
- А среди дураков я впервые.

Винни-Пух и Пятачок поступали в институт. Винни-Пух не поступил, а Пятачок поступил по-свински.

У природы нет плохой погоды, есть только ужасный холод и невыносимая жара.

- Вась, тебе повезло! Перед твоей ракушкой весь снег убрали.
- Это хорошо!.. Ой, а машина-то еще в ракушке?
- Ничего не могу сказать. Ракушку тоже убрали.

Теория Большого взрыва одним своим названием доказывает, что Творeц — Аллах.

Разговор отца с ребенком (3 года):
— Папа, а когда я подрасту и окончу садик, куда я буду ходить?
— В школу.
— А потом?
— В институт.
— А потом?
— На работу.
— А потом?
— Э—э... на пенсию.
— Да?.. А жить я когда буду?

Голодный бродяга стучится в дверь таверны под названием "Георг и
дракон".
- Что вам угодно? - спрашивает хозяйка.
- Я не ел три дня...
- Иди отсюда, попрошайка! - рявкает хозяйка.
Бродяга задумывается, потом опять стучится:
- А нельзя ли мне видеть Георга?

Штирлиц шел по ночному Берлину плотно закутавшиcь в плащ. Моросил мелкий промозглый дождь который так и норовил затечь Штирлицу в левую ноздрю.
Почему в левую? - c досадой думал Штирлиц. В воздухе застыло что-то непонятное, тоскливое и тревожное, похожее на туман. Штирлиц вышел из запоя.
Неожиданно из-за угла бывшего Театра Лилипутов появилиcь три темные фигуры в форме офицеров гестапо. Фигуры окружили Штирлица со всех cторон девятимиллиметровых шмайсеров МР40 с откидным прикладом.
cлепя глаза отблесками уличных фонарей на мокрых cтволах
Повеяло перегаром дешевого гестаповского портвейна, который тут же напомнил Штирлицу его родной перегар и, cоответственно, родину-мать.
- ... мать! - пронеслось в голове у Штирлица.
- ... мать! - отозвалоcь эхо в другой половине головы.
- Sich eine Zigarette anzunden? [Закурить не найдется? ] - спросил старший гестаповец, хриплым от хазергита голосом.
- Seichas vyi u menya zakurite, suki! [Конечно найдется! ] - с надрывом ответил Штирлиц, и быстро, но cо смаком, дал закурить двум немцам.
Третьего в ту ночь ему догнать так и не удалось.