Идёт Иван-дурак по лесу. Подходит к...

- Василий Иванович, слыхал новость?
- Какую?
- Для обуздания гриппа Н1N1 французским свиньям запретили целоваться.
- Не свиньям, Петька, а французам, и то — со свиньями...

- Василий Иванович, а ты яйца на Пасху красил?
- Нет, Петька.. Мне предлагали, но я отказался и к Штирлицу послал…

- У моей бывшей жены жил говорящий попугай, так эта тупая тварь никогда не затыкалась, а вот птица была классная!

Василий Иванович и Петька попали на остров. Ничего не ели уже несколько дней. Вдруг Петька куда—то ушёл. Приходит с дичью. — Петька, ты где уток достал? — Да сбил на озере! — Чем? — Бумерангом! — А где ты его взял? — Вон там, возле дерева. — Вот что. Петька, если ты ещё хоть раз тронешь мои носки, то я с твоим галстуком на медведя пойду.

– Зин, кто это у тебя в доме так неистово молится? Просит остановить сатану. Развернуть нечисть вспять. Вернуть это исчадие в свою клоаку.
– Не обращай внимания. Это я сказала мужу, что моя мама к нам в гости едет.

Василий Иванович с Петькой разбирают почту.
- "Товарищу Чапаяну...", - читает Петька.
- Это из Армении, - комментирует Чапаев.
- "Товарищу Чапаидзе..."
- А это из Грузии.
- "Товарищу Чапайтису..."
- Из Прибалтики.
- "Господину Чапаеву..."
- А это еще, блин, откуда? - возмущается Василий Иванович.
- Кажется, из Москвы.
- Что, снова недорезанные буржуи голову подымают?

В одном из боёв Чапаев был смертельно ранен.
Умирая, позвал к себе Петьку и говорит ему:
- Как умру я, Петька, ты возьми мои усы и приклей их себе. Пусть помнят меня...
Петька так и сделал. А позже и с ним приключилось то же самое.
Так усы перешли к Анке. Анка тоже была ранена, но её успели доставить в госпиталь.
- Ну что, Василий Иванович, - сказал подошедший хирург. - Опухоли на груди мы вам удалили, а вот куда ваш х*й подевался - ума не приложу!

[рассказывается неспеша с интонацией грузинского тоста, но без акцента]
Сидел как-то Грустный Птица Хиппи рваным попом на мокром тротуаре.
И шел мимо Грустного Птицы Хиппи, сидящего рваным попом на мокром тротуаре,
Стремный Полис.
И спросил Стремный Полис у
Грустного Птицы Хиппи, сидящего рваным попом на мокром тротуаре:
"А чего это ты, Грустный Птица Хиппи, сидишь рваным попом на мокром тротуаре?"
И ответил Грустный Птица Хиппи, сидящий рваным попом на мокром тротуаре, Стремному Полису:
"А для того я, Грустный Птица Хиппи, сижу рваным попом на мокром тротуаре, чтобы вести с тобой, Стремный Полис, неторопливую беседу..."

Как оказалось, главным узором олимпийской формы стало симметричное изображение пера не жар-птицы, а жареного петуха.

Стоит мужик утром на остановке, мимо пробегает какой—то спортсмен щёлкает его легонько по носу и говорит: — Дурачок. И бежит дальше. На следующее утро ситуация повторяется. Мужик вечером приходит домой рассказывает жене про это та ему говорит, мол не обращай внимания, мало ли дураков всяких. На следующее утро опять стоит мужик на остановке мимо пробегает тот же спортсмен щелкает его по носу и говорит: — Ябеда.