Хозяин дома показывает гостье ковёр...

Фанатик готов принести жизнь в жертву своей вере. И не одну…

Абрам пришел поздно вечером к Мойше в гости. Сидят, разговаривают.
Хозяин предлагает:
- Давай свет выключим, мы и так друг друга услышим, и электричество зря жечь не будем.
Мойша согласился.
Через час Мойша собрался уходить. Абрам встал, чтобы включить свет и проводить гостя. Мойша:
- Подожди, Абрам, дай сначала одеться – я штаны снял, чтобы зря не протирать.

Попал мужик на тот свет. Его спрашивают:
— Хочешь в следующей жизни быть кроликом?
— Нет, только не кроликом!
— Решено, будешь крольчихой!

Множество религий исповедует, что после смерти тебя ждёт награда в раю или наказание в аду.
Будь добр для других в ЭТОЙ жизни, и тебе не нужно будет ожидать награды в раю или бояться наказания в аду.

Один бомж говорит другому:
- Что-то я совсем в этой жизни того..., даже когда отдыхаю, всё про работу думаю!
- Что это с тобой стряслось?
- Да ходил вчера за грибами, а насобирал целую корзину бутылок!

Если уж не жизнь в шоколаде, то хотя бы сон в оливье!!!

- Как у тебя может быть депрессия? Ведь жизнь так прекрасна!
- Как у тебя может быть астма? Кругом ведь столько воздуха!

Капитан корабля делится воспоминаниями: — Самый страшный случай был в моей жизни, когда наше судно попало в шторм. Но самое страшное было не в этом. Самое страшное, что в этот раз на борту мы везли груз кукол. Когда судно кренилось на борт, они все одновременно широко распахивали глаза и громко хором произносили: "Мама-а-а-а!!!"

Жил у неких людей кот. Большой такой, пушистый, жутко умный. И все свои кошачьи проблемы решал непосредственно в унитаз. Сядет на край, хвост трубой, морду академическую состроит и за дело... Культурно так...
Только что бумагой не пользовался. Хозяева в восторге были.
Продолжалась эта идиллия довольго долго, пока в один трагический день, непосредственно во время процесса на кота не упала крышка унитаза, напугав его смертельно... После этого случая кот продолжал ходить на унитаз. Он все так же задирал хвост, корчил умную рожу...
Но садился он мордой к крышке.