Когда фараон болен, евреям ставят к...

Париж. Светофор где-то в районеЕлисейских полей. Красный свет. Левый ряд — шестисотый мерседес, а в нем Изя. Правый — "Пежо", и в нем Мойша.
У обочины — Абрам на велосипеде.
Оглянулись, узнали друг друга. Радость неимоверная:
— Здравствуйте, родные! А вы помните Одессу? Шестую школу? Ой, сколько лет...
— Это надо отметить! Идем в "Мулен Руж" — и немедленно!
Абрам, сокрушенно:
— Боюсь, у меня на этот кабак денег не хватит.
— Ой, Абраша, к чему эти условности между старыми друзьями? Ну, есть не будешь, просто посидишь!

Поляк приходит в костел на исповедь и говорит священнику:
- Пан ксендз, я согрешил.
- В чем заключается грех, сын мой?
- Я обманул еврея...
Ксендз после короткого раздумья:
- Это не грех, сын мой. Это чудо!

– Абрам! Я серьезно настроен поговорить о твоих родных!
– Ну, таки говори, Мойша.
– Я конкретно хочу поговорить о твоей маме!
– Ну, таки говори, Мойша!
– Абрам! Твою мать! Ты когда-таки вернешь мне долг в двести долларов?!

По сообщению Следственного комитета, его сотрудники арестовали Бога Кузьку, а его мать объявлена в розыск.

Кто лучше - евреи или цыгане?
У цыган два больших плюса: а) хорошо поют б) не лезут управлять чужим государством.

Он был русский по маме и еврей по другу своего отца.

Едут в одном купе негр и еврей. Негр разворачивает газету на иврите и начинает ее внимательнейшим образом читать. Еврей некоторое время в состоянии полной фрустрации все это созерцает и наконец выдает: — Я, конечно, дико извиняюсь, но Вам шо мало, шо Вы негр?

Из застойной "поэзии":
Нет повести печальнее на свете,
Чем повесть о Центральном Комитете...

Буратино, попав в милицию, на первом же допросе раскололся.

Скоро 1 сентября.
Кто-нибудь подскажет, где есть школа с окнами, шторами, дверьми, лампочками, где стены покрашены, линолеум уложен, и всё это без родительского комитета.
Очень нужна для дочки.