Миллиционер беседует с группой бомж...

На Пасху мне подарили шоколадку "Христос воскрес в шоколаде". Много думал.

Идет экзамен. Все, как могут, пишут билеты, кто сам, но большинство со шпаргалок. Правда, за их использование нещадно из аудитории выгоняют, преподаватель – зверюга, свое дело знает. Ряды постепенно редеют. Тут в аудиторию заглядывает декан:
- Здравствуйте, что за группа, что сдаем?
Преподаватель в ответ:
- 112 группа, сдают матан.
Декан:
- Любители, небось, посписывать?
Преподаватель:
- Да нет, любители давно в коридоре, здесь одни профессионалы остались!

Гид группе туристов:
– Мы нашли тот самый маршрут, по которому Иван Сусанин вел поляков.
Турист:
– Да врете, небось.
– Это абсолютно точно. Второй год уже группы отправляем, ни одна не вернулась.

Американцы собираются на Марс.
У них почти всё готово - съёмочная группа, декорации...
Осталось лишь выпилить ракету и натереть кирпича.

– Чем завтра заниматься собираешься?
– Завтра по плану группен-секс.
– Ух, ты, а кто согласился, с одной стороны, с другой?
– Не поверишь, согласились все. С одной стороны – наша группа. С другой – кафедра математики. Экзамен у нас.

Пришел людоед с охоты домой, в одной руке гроб с мертвецом, а в другой негр и говорит:
- Сынок, иди обедать!
- Папа, опять консервы, хочу шоколада!
- Если не будешь есть консервы, не получишь и шоколадку!

- Сегодня мы нашли группу русских туристов пропавших в джунглях Таити, все живы и здоровы!
- Как вам это удалось, ведь их искали больше года?
- Мы нашли их по матерящимся попугаям!

8 марта: пьяные бабы, перепачканные шоколадом, гуляют по улице, бьют флаконы духов об головы и пристают с вопросом: "А ты рожал, б*я?"

А мне обязательно организовывать свою рок—группу и добиваться славы? Должен же существовать и более короткий путь, чтобы стать наркоманом!

Собрались бомжи на помойке и затянули любимую песню: "Мой адрес не дом и не улица...". Тут подходит к ним Лужков и говорит:
- Ребята, меня отовсюду выгнали. Примите к себе.
А те отвечают:
- Отвали. Мы с тобой не дружим. Это из-за тебя в Москве помоек почти не осталось.