Моня! Ты сидишь на моей шляпе. -...

По обычаю в Англии гости, уходя домой, расплачиваются со слугами, которые приносят им шубы, шляпы и др.
- Господин Ганвей, вот ваш сюртук, - обратился к славному путешественнику слуга.
- Вот тебе шиллинг.
- Господин Ганвей, ваша шляпа...
- И тебе шиллинг.
- Господин Ганвей, ваша трость...
- Еще шиллинг.
- Вот ваши перчатки.
- Оставь их у себя, они не стоят шиллинга.

На автобусной остановке в Новый год стоят трое. Один – в туфлях, легком пальто и в шляпе, другой – в сапогах, зимнем пальто, а третий – в тулупе, на ногах валенки. Тот, что в туфлях, машет руками и притоптывает ногами:
– Ну и мороз! Градусов 40, верно…
– Сорок не сорок, – говорит тот, что в сапогах, – а 25 будет.
Мужик в тулупе:
– Да будет вам, не больше 10 градусов!

Стою я как - то в аэропорту Шереметьего-2, встречаю жену из Италии... Самолет задерживается, по сообщениям, уже часа на 3, я тихо зверею.... Рядом звереет еще один мужичек интеллигентного вида: очечки, шляпа , кейсик... Подходит он ко мне , весь жмется и просит посторожить его кейс пару минут пока он в туалет сбегает. Я человек по натуре незлобный - согласился , и вот стою.... Полчаса.... час.... полтора.... Я уже не озверелый - я бешеный... Наконец, подхожу к сержантику аэропортского отдела и обрисовываю ситуацию с кейсом. Он просит меня пройти с ним. Приходим в опорный пункт, начинаем оформлять кейс, протокол, как положено, мои паспортные данные, описание ситуаци... Наконец дошли до описи содержимого кейса.... Открываем... Мама моя родная! Чтоб я сдох! Кейс по самый верх набит крупными евро- банкнотами в банковских упаковках! Я чуть бороду свою единым глотком не сожрал от понимания того, что я себе не прикарманил!Чувствую себя лохом последним, сил даже ругаться на себя нету! Гляжу, а протокольчик так тихонько смяли люди в форме и стыдливо так переглядываются между собой и кейсом.... Тут их как сорвало, кинулись они к нему и давай себе пачки эти пихать во все карманы, а я стою слюну глотаю... Но сержантик сжалился и говорит:
- Че стоишь, кормилец ты наш!? Себе набирай, что ж мы, совсем уже?!
Кинулся я к кейсу , забыв, как меня звали, и начал тоже набирать себе бабки... набираю, набираю, набираю, набираю... Просыпаюсь - все одеяло в трусы заправлено...

Идет прапорщик по танковой части - видит что боец с молотком на палец стоит дует.
- В чем дело?
- Да вот гвоздь забивал, по пальцу попал.
- Кто-ж так бьет?! Смотри как надо!
Берет гвоздь и лбом его по самую шляпу в стену вгоняет.
Боец офигевает от такого и спрашивает:
- Т. прапорщик, а в бетонную стену можете?
- Да без вопросов!
Берет гвоздь и опять по шляпу в стену лбом загоняет.
Боец еще больше офигевает, но не отстает:
- Т. прапорщик, а в броню можете?
- Да без проблем!
Берет гвоздь и в танк лбом по гвоздю лупит. Гвоздь гнется но не лезет. Тут уже прапор офигевает, берет второй гвоздь, опять бьет, и опять гвоздь гнется. Тут прапор не выдерживает, лезет в танк, а там - другой прапор спит и головой к броне прислонился.

В Базеле русские болельщики под утро возвращаются из бара в свой отель и слышат сверху какой-то странный протяжный гул.
Останавливают местного прохожего и спрашивают:
- Энтшульдиген_Зи_битте, что это тут у Вас так гудит?
Базелец смотрит в небо, снимает шляпу и крестится двумя пальцами:
- Это "Черный тюльпан" с "грузом двести тире восемь".
Наши:
- Понятно, миротворцы из Афгана... Сочувствуем.
Швейцарец:
- Да нет, что Вы, спаси Иисусе. Это сборная Голландии летит домой.

Стою я как-то в "Шереметьево", встречаю жену из Италии. Самолёт задерживается, судя по объявлениям диктора, уже часа на три. Я тихо зверею... Рядом со мной тоже звереет мужичок интеллигентного вида: очёчки в тонкой оправе, шляпа, кейсик. Подходит он ко мне, весь жмётся и просит посторожить его кейс буквально на пару минут, пока он в туалет сбегает.
Я человек по натуре незлобный - согласился. И вот стою. Полчаса, час, полтора... Я уже не озверевший - я бешеный! Наконец подхожу к сержанту транспортной полиции и обрисовываю сложившуюся ситуацию с кейсиком. Он вежливо просит меня пройти с ним в опорный пункт.
Приходим, начинается оформление протокола изъятия кейса: всё, как положено: мои паспортные данные, описание ситуации. Наконец дело дошло до составления описи содержимого кейса. Открывают... Мама моя дорогая! Да чтоб я на этом месте сдох! Кейс плотно набит евро в банковских упаковках!
Я чуть бороду свою единым глотком не сожрал от понимания того, что я себе не прикарманил!
Чувствую себя последним лохом, даже сил ругаться на себя никаких нету!
Гляжу, а люди в форме так тихонько скомкали протокольчик и суетливо поглядывают на кейс...
Тут их как током ударило, кинулись они к нему и давай себе пачки эти засовывать во все карманы, а я, как дурак стою, слюну глотаю.
Но сержант сжалился надо мной и говорит:
- Чего стоишь, кормилец ты наш? Себе набирай - мы же тут не звери какие!
Кинулся я к кейсу, забыв, как меня зовут, и тоже начал судорожно набирать себе бабки. Набираю, набираю, набираю, набираю...
Просыпаюсь - всё одеяло в трусы заправлено.

Англичанин из провинции садится в лондонский автобус. Оглядывается - водитель черный, кондуктор черный, все пассажиры черные, кроме одного белого, который сидит и читает русскую газету. Англичанин приближается к нему, приподнимает шляпу и спрашивает:
- Господин Миклухо-Маклай, я полагаю?

Рабинович и Шлемензон удачно закончили свои дела в Америке и приехали отдохнуть в Майами-Бич. В шикарном отеле они весь день играют в карты, потом Рабинович на минуту отрывает глаза от карт, и его взгляд падает на чудесный цветник в гостиничном саду.
- Сёма, что это за цветы?
- Почём я знаю?! Таки украшения для шляп - не мой бизнес.

Искусствовед, владелец художественной галереи, проводит для художников семинар на тему "Как продавать произведения искусства":
- Помните, очень важен внешний вид автора произведения: вы продаёте не только свою работу, вы продаёте себя. Если вы авангардист, ваша одежда должна быть слегка вызывающей. Если вы разрабатываете тему "дикого
Запада", носите жилет и ковбойскую шляпу.
Сидевший в первом ряду мужчина забеспокоился. Он наклонился к своей жене, скульптору:
- Всё, Энн, - сказал он ей. - Больше никакой обнажённой натуры.

Раввин собирал пожертвования. Ехал лесом, а тут – разбойник: кошелек или жизнь! Раввин говорит: отдам тебе все, но прежде исполни просьбу: вдруг народ не поверит, что на меня напали - прострели мне шляпу! Разбойник выстрелил. Осмотрел раввин дырку: не годится, скажут - за ветку зацепился. Еще пальни сюда и сюда.
Разбойник выстрелил. Еще стреляй, требует раввин. Хватит, отвечает разбойник, пуль больше нет. Тут раввин его и связал! Разбойник злится: нельзя полагаться на еврея - непременно обманет!
(Журнал "Лехаим" N 3, 2005)