Мягко плавая в тумане, Раздвигая ка...

До конца матча болельщики так и не разобрались – бегало по полю 22 козла и 1 баран или 22 барана и 1 козел.

Солдат сбежал с поля боя. Прячется в кустах и натыкается на кого-то, тоже в военной форме:
- Извините, товарищ лейтенант...
- Я не лейтенант.
- Извините, товарищ капитан...
- Я не капитан.
- Извините, товарищ майор...
- Я полковник!!!
- Неужели я так далеко убежал?!

Я не знал, насколько ты извращенка, пока не нашёл у нас дома томик "Камасутры". Ты бы, конечно, отмазалась, но поправки и дополнения на полях сделаны твоим почерком.

– Давайте уже сменим тему и не будет о плохом! Вон яблони цветут как красиво!
– Ага и груши тоже расцветают.
– А какие туманы над рекой плыли утром, вы бы видели...

Плывет жаба, видит - карась плещется. То одним боком вывернется, то другим, выпрыгнет, пузыри пустит, короче, колбасит его в полную.
Жаба:
- Карась, ты че тут делаешь?
Карась:
- Как что, рыбаков жду!
- Ты че, офонарел, жить надоело?
- Да не, просто мы с крокодилом на охоте - я приманка, а он в камышах заныкался..

Звонок в три часа ночи:
– Алло! А Катюшу можно?
– Да, бл*дь, не вопрос: "Расцветали яблони и груши, поплыли туманы над рекой"

Приехали два перца на рыбалку. Привезли с собой лодку, сети. Разместились в рыбацком домике. Решили перед процессом немного выпить, ну и ... выпили. — Один утром просыпается, выходит "до ветру", смотрит, а поле за их домиком всё сетями усыпано. Разозлился и побежал будить второго. — Ты что ж, придурок, сети—то по полю раскидал?! — А где ты грёб — там я и кидал...

Подруга решила поговорить о нашем будущем.
Я полчаса распинался про телепортацию, лазеры и силовые поля.
Как позже выяснилось, я не очень понял вопрос...

Штирлиц шел по ночному Берлину плотно закутавшиcь в плащ. Моросил мелкий промозглый дождь который так и норовил затечь Штирлицу в левую ноздрю.
Почему в левую? - c досадой думал Штирлиц. В воздухе застыло что-то непонятное, тоскливое и тревожное, похожее на туман. Штирлиц вышел из запоя.
Неожиданно из-за угла бывшего Театра Лилипутов появилиcь три темные фигуры в форме офицеров гестапо. Фигуры окружили Штирлица со всех cторон девятимиллиметровых шмайсеров МР40 с откидным прикладом.
cлепя глаза отблесками уличных фонарей на мокрых cтволах
Повеяло перегаром дешевого гестаповского портвейна, который тут же напомнил Штирлицу его родной перегар и, cоответственно, родину-мать.
- ... мать! - пронеслось в голове у Штирлица.
- ... мать! - отозвалоcь эхо в другой половине головы.
- Sich eine Zigarette anzunden? [Закурить не найдется? ] - спросил старший гестаповец, хриплым от хазергита голосом.
- Seichas vyi u menya zakurite, suki! [Конечно найдется! ] - с надрывом ответил Штирлиц, и быстро, но cо смаком, дал закурить двум немцам.
Третьего в ту ночь ему догнать так и не удалось.

Алкаш входит в бар, открывая ногой дверь, и орет:
- Вы все здесь сраные ублюдки!
Тут встает здоровый солдафон и спрашивает:
- И я тоже?
- Да, и ты тоже.
В общем, солдафон так избивает алкаша, что того увозят на скоряке.
Через месяц алкаш, очухавшись, вновь приходит в тот же бар, все так же открывает ногой дверь и кричит:
- Вы все здесь сраные ублюдки!
Вдруг он замечает того же солдафона и добавляет:
- Кроме военного!
Тут солдафон встает, направляется к нему и недовольным тоном говорит:
- Слышь, ты, я не терплю дискриминации!