Одесса.- Сарочка, гадость моя....

Глядя, как он не морщась ест и запивает молоком приготовленную ею гадость, Люся поняла, что Андрей женился на ней по любви.

Популярные стереотипы: Питер - интеллектуальная столица, а Одесса - столица юмора. И все бы ничего, если бы уроженцы этих городов не разрушали бы их так легко при первой же встрече.

Идет по улице довольно смуглая девушка, не отличающаяся стройностью фигуры. За ней идут двое парней и кричат ей вслед:
- Конфетка! Карамелька! Шоколадка!
Девушка поворачивается и говорит:
- Спасибо, ребята, мне еще никто не говорил таких комплиментов.
- Это мы перечисляем то, что тебе нужно прекратить жрать, жирная свинья!

— Вы мне будете рассказывать о родственниках! Вот ко мне в прошлый четверг приехал мой любимый дядя Изя из Могилева, который в свои 96 лет ни разу не был в Одессе. Скажу вам честно, что когда он приехал, я понял, что я любил его именно за это. И только мы выехали на дачу, как он спрашивает:
— Фимочка, скажи мне, это море?
Я говорю:
— Да.
— А что здесь было до революции?..

Советское время.
Объявление на одесском вокзале.
Внимание пассажирам поезда Одесса - Тель-Авив!
Просьба пройти к коменданту вокзала для получения медали
"За освобождение Одессы"!

Всегда найдётся козёл, который придумает про тебя какую-нибудь гадость. Овца, которая не только пустит эту информацию в массы, но ещё обязательно что-то добавит от себя, и баран, который непременно всему этому поверит.

Семейная пара эмигрировала из Одессы в Нью—Йорк. . . . Проходит дней десять, и глава семьи звонит своему другу в Одессу: — Сёма, ми в раю! Сёма, ми на Брайтон—Бич! Позавчера с Софкой были в ресторане… Ми на пятнадцать долларов обожралисъ… фаршмак, печен очка с луком, мочёные арбузы… Здесь все наши: — Люсик с 7—й Фонтана, Циля с Молдаванки… Сёма кричит в трубку: — А как там Америка? — А хрен её знает. . . . Ми туда не ходим..!

Сара говорит мужу:
— Вот вспомни фильм «Семнадцать мгновений весны», Штирлиц свою жену не видел 16 лет! Он ей 16 лет верность хранил!
— Ой, Сарочка, да это она так думала…
— Он не мог ее обманывать!
— Ага. Весь Третий Рейх - мог, а ее не мог!