Осень. Нью-Йорк. Холодно, дует ветер, хлещет дождь. Бар на задворках негритянского района. Входит мрачный, с ног до головы мокрый негр и говорит бармену: - Белого... Сухого!
— Висит на заборе колышется ветром Колышется ветром бумажный листок Пропала собака пропала собака Пропала собака по кличке Дружок — Молодой человек, вы бы не могли петь свои песни подальше от нашей чебуречной?
"Ас-са! Ас-са!" - пляшет грузин, темпераментно взмахивая руками перед грудью. Над головой у него вьется оса и, передразнивая его движения, не менее темпераментно с акцентом орет: "Гру-зын! Гру-зын!".
Питер. Разговор автомобилистов. - Как осень, по городу не проехать. - Понятно дело, надо успеть положить асфальт пока идут дожди. - Да нет ... Судя по масштабам работ, они его не кладут, а перекладывают с улицы на улицу.
Сидит солдат в Ленинской комнате и что-то рисует. Заходит прапорщик: - Ты что здесь делаешь? - Да вот комбат приказал картину для клуба нарисовать. Прапорщик посмотрел, наклонив голову: - Ну-ну! Рисуй!.. Моцарт.
Сырость, леденящая душу, небритые зверские лица вокруг, лживые гортанные выкрики, осклизлые извивающиеся черви, острые металлические крючья, рвущие плоть, руки и одежда, запачканные кровью, полтора десятка трупов под ногами и в конце зловещее пламя в ночи - всё это я увидел своими глазами во время рыбалки с друзьями.
- Если бы американцы сняли фильм «Четыре танкиста и собака», в экипаж танка бы входили – еврей, негр, голубой и женщина-инвалид. - А собака бы была? - Был бы енот.