Ой, Роза Моисеевна, Вы такая умна...

- Сема, в этом году поедем в отпуск, где все включено!
- Роза, это куда же?
- К маме!

- Вот это да! Какая у тебя прелестная роза в петличке!
- Это не роза, а хризантема.
- Хризантема? А как она пишется?
- Э... а... гм... Ты, пожалуй, прав, это роза.

- Будешь над гробом говорить, помни: о покойном либо ничего, либо хорошо.
- Вот и ушел от нас дорогой Яков Моисеевич, но это ничего, это даже хорошо.

- Постой, а как мы друг друга узнаем?
- Я буду с розой в руках
- А я буду жирная.

- И шо с вами такое Роза, вы так сильно похудели?
- Я так страдаю, так страдаю! Мне муж мой стал изменять…
- Таки разведитесь и не морочьте себе голову!
- Пока не могу.
- А шо такое?
- Хочу сбросить еще килограмм пять!

Время завтрака. Жена мужу: — Уверена, что ты забыл какой день сегодня? — Глупости, я прекрасно помню какой сегодня день, — ответил муж и свалил на работу. В 10:30 раздался входной звонок. Когда жена открыла дверь, то увидела возле порога большой букет красных роз. В 13:00 снова раздался звонок. На этот раз это была коробка ее любимого бельгийского шоколада. В 15:00 это было шикарное, дизайнерское платье. Жена еле дождалась мужа: — О! Дорогой! Сначала цветы, потом шоколад, потом платье! Это самый счастливый День Воздушно—Десантных Войск в моей жизни!...

Если на тебя нежно падают лепестки роз, посмотри, не летит ли вслед за ними горшок.

– Сара Моисеевна, а чем занимается ваш сын?
– Он таки работает в органах.
– С каких это пор евреев стали брать в прокуратуру?
– Какая прокуратура? Шо вы такое говорите? Он гинеколог!

На одесском сайте знакомств:
Фима: Мы ищем хорошую, непьющую и некурящую жену.
Сара: Хм-м... Ищем? Вас много?
Фима: Да как вам сказать... Я и моя мама Роза Марковна.

Начало века. В местечке еврейский погром. Погромщики вламываются в дом к лавочнику Цукерману. Цукерман выбегает им навстречу: — Все возьмите, вещи, деньги, только умоляю не трогайте мою невинную дочку Розу. Она еще девушка! В этот момент из комнаты выходит дочка Роза. — Нет уж, папочка! — решительно говорит она. — Погром есть погром!