Пересмотрела видео себя в детстве.....

Вопрос армянскому радио:
- Почему Аня Семенович не рожает ребенка?
Ответ:
- Наверное, боится, что не сможет оторвать его от груди.

Загадка: какой орган наиболее напряжен при Онанизме??? ответ: Уши

На самом деле, Толстой задумал сказку про Буратино вовсе не как детскую.
И на холсте у папы Карло был нарисован вовсе не очаг.
И проткнул этот холст Буратино совсем даже не носом...

Загадка:
2 черепахи (самец и самка) прогуливаются влюбленно вдоль берега держа друг друга за лапки. Через час обратно возвращается только самец. Где самка?
Ответ:
Она осталась там - он забыл ее перевернуть.

— Мама, папа сказал, что я получился случайно.
— Олег, ты совсем не получился.

Воскресили Ленина. Ленин проснулся в Кремле, вызывает к себе учёного, который его воскресил, и говорит:
- Давайте, батенька, выпьем водочки, и мне пора обратно в Мавзолей.
- Как же так, Владимир Ильич?
- Понимаете ли, Николай II выхлопотал у Бога для меня помилование. У меня через три праздник, я переезжаю в рай.
- А как же мы? Мы так надеялись...
- Нет уж, батенька, увольте. После той революции у меня руки были по локоть в буржуйской крови! А сейчас, знаете ли... Я плавать не умею.

- Здравствуйте, меня зовут Юрий, и я алкоголик.
Аплодисменты.
- Здравствуйте, меня зовут Степан, и я потомственный алкоголик.
Бурные аплодисменты.
Тамада:
- Ну, а со стороны невесты кто-нибудь хочет выступить?

Десятиклассница приходит домой и жалуется отцу:
– Один парень сказал, что у меня хорошая облицовка, большой бампер, а еще интересно было бы заглянуть под капот посмотреть, что там? Что это значит пап?
Папа:
– Ты ему скажи, что ты еще на гарантии. А если он захочет посмотреть под капот, и померить уровень масла, то я ему выхлопную трубу расширю до неимоверных размеров!

Чапаев спрашивает у Фурманова: - Ну, как там дела у Петьки после ранения?
- Уже встал на лыжи!
- Ух ты! А у меня только на баб встает!

Чапаев учит Петьку, как с гранатой обращаться:
— Петька, вот граната, отойди от меня подальше, дергай за кольцо и сразу же бросай
— Лови, Василь Иваныч!