Первая геометрическая аксиома люля-...

1. У свиньи оргазм длится 30 минут. (30 минут! Нифигасе... Хочу быть свиньей в следующей жизни! ) 2. У сомов более 27 000 вкусовых рецепторов. (И что там такого вкусного на дне? )
3. Таракан живет без головы 9 дней, после чего умирает от голода. (Я все о свинье думаю... )
4. Блоха может прыгнуть на расстояние в 350 раз превышающее длину своего тела. Все равно, что человек перепрыгнет через футбольное поле. (30 минут. . блин... повезло свинье... только представьте! )
5. Слоны — единственные животные, которые не могут прыгать. (Так даже лучше. )
6. Некоторые львы сношаются более 50 раз в день. (Все равно хочу быть свиньей в следующей жизни — качество превыше количества! )
7. Кошачья моча светится в ультрафиолетовом освещении. (Интересно, кому заплатили, чтобы он это выяснил? )
8. Глаза у страуса больше, чем его мозг. (Я знаю несколько таких людей)
9. У морской звезды вообще нет мозга. (И таких людей я знаю)
10. Люди и дельфины являются единственными видами, которые занимаются ceкcом ради удовольствия. (Эй!!! А как же свинья? )

Объявление на столбе: "Неделю назад в районе парка им. Горького потерялась женщина 67 лет, моя тёща. Поздравления принимаю по тел.
33-22-33! Нашедшего - убью нах#й!"

Всегда начеку!
В отличной пожарной форме постоянно находится боец пожарной команды Н.
Е. Пруль. Любопытно, что набрать форму ему помогает то полезное для дела обстоятельство, что он систематически горит в тиражах различных лотерей.

Объявление: "Увеличение груди, губ, ягодиц и других частей тела. Без операции. Обращаться к пасечнику Кузьме Петровичу".

— Изя, а почему вы на выборах всегда интересуетесь, кто из кандидатов — веган?
— Мойша, поверьте старому умному человеку: если человек приходит к власти — он правит законы так, что все что ему не нравится, становится преступлением, а все кто ему не нравится — преступниками. Так?
— Ну да.
— Поэтому если веганы придут к власти — преступниками рано или поздно назовут всех, кто хоть когда-то ел мясо.
— Но, Изя, закон не имеет обратной силы..
— Мойша, сейчас аристократов 18 века судят за работорговлю, убирают их произведения из школьных программ, сносят им памятники. Хотя в их время это преступлением не было. Поверьте, цивилизацию, которая сжигала женщину на костре как ведьму за наличие у нее родинки на теле — никакая "обратная сила закона" не остановит.

Блондинка прибегает к доктору:
– Доктор, помогите! Меня укусил шмель!
– Ничего, сейчас намажем мазью.
– Но как вы его поймаете? Шмель, наверное, уже далеко улетел!
– Да нет же, я намажу то место, где он вас укусил.
– А-а-а, это было в парке на скамейке, под деревом.
Доктор, закатывая глаза:
– Нет, я помажу вам ту часть тела, куда вас укусил шмель, и все пройдет.
– Так бы и сказали, доктор! Шмель укусил меня в палец.
– Какой именно?
– Откуда я знаю? По мне, так все шмели одинаковые.

- Какая у моряка самая волосатая часть тела?
- Ладони.

Штирлиц шел по ночному Берлину плотно закутавшиcь в плащ. Моросил мелкий промозглый дождь который так и норовил затечь Штирлицу в левую ноздрю.
Почему в левую? - c досадой думал Штирлиц. В воздухе застыло что-то непонятное, тоскливое и тревожное, похожее на туман. Штирлиц вышел из запоя.
Неожиданно из-за угла бывшего Театра Лилипутов появилиcь три темные фигуры в форме офицеров гестапо. Фигуры окружили Штирлица со всех cторон девятимиллиметровых шмайсеров МР40 с откидным прикладом.
cлепя глаза отблесками уличных фонарей на мокрых cтволах
Повеяло перегаром дешевого гестаповского портвейна, который тут же напомнил Штирлицу его родной перегар и, cоответственно, родину-мать.
- ... мать! - пронеслось в голове у Штирлица.
- ... мать! - отозвалоcь эхо в другой половине головы.
- Sich eine Zigarette anzunden? [Закурить не найдется? ] - спросил старший гестаповец, хриплым от хазергита голосом.
- Seichas vyi u menya zakurite, suki! [Конечно найдется! ] - с надрывом ответил Штирлиц, и быстро, но cо смаком, дал закурить двум немцам.
Третьего в ту ночь ему догнать так и не удалось.

Занимательный факт: После выхода на пенсию Склифосовский подрабатывал в синагоге моэлем (делал обрезания) и уже ни у кого не поворачивался язык сказать ему: - Короче Склифасовский!