По многочисленным просьбам москвиче...

Два выпускника политеха подали заявление на одну и ту же работу.
Опыт и навыки, судя по бумажкам, у них были одинаковые, и начальник решил дать им тест. По окончании теста, через некоторое время начальник зовет в кабинет первого кандидата и говорит:
— Ну что же, вы оба правильно ответили на девять вопросов из десяти.
Но я решил, что приму на работу другого кандидата.
— Но ведь это не честно! Раз и он, и я дали одинаковое количество верных ответов...
— Видите ли, — перебивает шеф, — я принял решение не из-за правильных ответов, а из-за неправильных.
— И как это один неправильный ответ может быть лучше другого?
— Очень просто. На десятый вопрос ваш соперник ответил: "Не знаю."
А вы ответили: "Я тоже не знаю."

После прихода Гитлера к власти суды Германии остались без работы.
Евреи не подавали иски против евреев, так как не хотели ссориться друг с другом в это суровое время.
Немцы не подавали иски против евреев, чтобы их не заподозрили, что они ведут с ними дела.
Евреи не подавали иски против немцев, так как абсолютно никакого шанса выиграть дело у евреев не было.
А немцы перестали подавать иски против немцев, так как невозможно победить в суде без хорошего адвоката.

Главврач больницы зовет молодого хирурга в свой кабинет и говорит: — Вы должны как—то умерить свой пыл... Из—за вас приходится списывать уже третий операционный стол. Большая просьба — не нажимайте так на скальпель!

— Слышь, лох? Дай закурить! — безобидная в общем фраза в темноте почему-то всегда звучит урожающе.
— Нет курить. В рыло могу дать. Хочешь? — поинтересовался прохожий у стрелка.
— Ну зачем вот так вот сразу прибегать к насилию? — не понял субьект в темноте. — Неужели вы настолько примитивны, что способны обидеться на элементарное "лох"?
— Нет, конечно. Поясню — вы просите закурить, курение причиняет вред вашему здоровью, стало быть вы жаждете причинить себе вред. Сигарет у меня нет, но как человек чуткий, я не могу оставаться равнодушным к вашим просьбам и предложил вам побои, как равносильную компенсацию вреда, причиняемого вашему здоровью одной сигаретой.

На трассе:
- Подскажите, я в Воронеж правильно еду?
- Ну, это твое решение. Я б не ехал.

- Слышь, лох! Дай закурить! - безобидная в общем-то фраза в темноте всегда звучит угрожающе.
- Нету курить. В рыло могу дать. Хочешь? - поинтересовался прохожий у стрелка.
- Ну, зачем же вот так вот сразу прибегать к насилию? - обиделся субъект в темноте. - Неужели вы настолько примитивны, что способны обидеться на элементарное слово "лох"?
- Нет, конечно. Поясню: вы просите закурить. Курение приносит вред вашему здоровью, стало быть, вы жаждете приносить себе вред. Сигарет у меня нет, но, будучи чутким человеком, я не могу оставаться равнодушным к вашей просьбе и предлагаю вам побои, как равноценную компенсацию вреда, приносимого вашему здоровью одной выкуренной сигаретой.

Дети гопников в этом году не пишут письма Деду Морозу с просьбами о подарках.
У них вопрос поважнее: По понятиям ли праздновать Год Петуха?

— Слышь, лох? Дай закурить! — безобидная в общем фраза в темноте почему-то всегда звучит урожающе. — Нет курить. В рыло могу дать. Хочешь? — поинтересовался прохожий у стрелка.
— Ну зачем вот так вот сразу прибегать к насилию? — не понял субьект в темноте. — Неужели вы настолько примитивны, что способны обидеться на элементарное "лох"?
— Нет, конечно. Поясню — вы просите закурить, курение причиняет вред вашему здоровью, стало быть вы жаждете причинить себе вред. Сигарет у меня нет, но как человек чуткий, я не могу оставаться равнодушным к вашим просьбам и предложил вам побои, как равносильную компенсацию вреда, причиняемого вашему здоровью одной сигаретой.

Идёт заседание суда. Судья спрашивает:
- Гражданка Сидорова, как же вы могли ударить своего мужа чайником по голове? Неужели вам его было не жалко?
- Жалко, конечно. Он был такой хороший, новенький, блестящий, со свистком.

- Поселился новый сосед. Чувствую, скоро меня выживет.
- Пьянствует?
- Нет, книжки читает.
- Грязь разводит?
- Наоборот, каждую пылинку сдувает.
- Дерётся?
- Нет. Все вопросы в суде решает.
- Да он же просто святой!
- Хуже. Он Патриарх.