Ползут два короеда внутри деревяшки...

Морозной зимой идут цыгын с цыганенком по лесной дороге. Цыган в шубе, сапогах, а ребенок в курточке и сандалиях. - Папа, я замерз! Цыган в ответ - Остановимся, отдохнем. Полезай на дерево, согрейся. Туда наверх теплый воздух идет. Мальчик залез, посидел немного, руки окоченели, сорвался. - Так и знал, что угоришь!!!

Сына родила, дом есть. Завтра лопату куплю, дерево посажу и все — я мужик!!!

Сидит ворона на дереве, держит в клюве сыр. Подошла лиса, села под деревом, развернула газету и читает:
— С каждым днем увеличивается благосостояние жителей нашего леса
— Растет доход на душу лесного населения.
— ?
— Скоро в нашем лесу на каждой ветке будет висеть кусок сыра
— Ха! — сказала ворона, сыр выпал, и с ним была плутовка такова.
Мораль — нечего смеяться над решениями правительства.

Суровые челябинские полицейские задержали дерево.
По их словам, у дерева был ствол.

- Товарищ прапорщик, как по дереву можно узнать, где север, а где юг?
- Елка — север, пальма — юг.

Муж и жена едут в машине. Проскочив поворот, муж сказал: — Ну вот, кажется, мы проехали это злосчастное дерево! — Постучи по дереву! — суеверно взвизгнула жена. Не найдя ничего деревянного, муж дважды стукнул себя по лбу, а третий удар нанес ему железобетонный столб.

Сидят две обезьяны на дереве. Одна выше другой. Та, что ниже:
– Какой дождик теплый!
Та, что выше, отвечает:
– Какой хочу, такой и делаю.

И сказал Бог Еве: "Не ешь плод с дерева! ". Но она его ослушалась... Бога ослушалась! А ты хочешь, чтобы жена слушалась мужа.

Забил Лев косяк и решил дунуть под деревом в тенёчке. Пару раз пыхнул и задремал, а как проснулся — косяка—то и нет. Ну, он зовёт Орла: — Ты так высоко летаешь. Скажи, кто моим косяком балуется? Орёл полетел. Вроде бы всё, как обычно: там Заяц, Лиса, Волк — все нормальные. Вдруг видит — Ворона летит кверху ногами. Орёл подлетает к ней и спрашивает: — Слышь, Ворона, это ты косяк у Льва сп**дила? — Какой, нах*й, косяк? Тут землю сп**дили!

Шел Штирлиц по лесу. Вдруг видит в дупле дерева два горящих глаза. — Дятел! — подумал Штирлиц. — Сам ты дятел! — ответил Борман.