Приходят Чебурашка и крокодил ...

Юлий Цезарь был знаменит тем, что мог одновременно делать несколько дел: смотреть гладиаторские бои, читать новости, слушать музыку и тут же кормить крокодилов теми, кто разбавлял все это рекламой.

- Здравствуй, Ежик, - настороженно поздоровался Медвежонок.
- И тебе привет, Медвежонок, - буркнул Ежик и посмотрел из подлобья.
После вчерашней попойки обоим было плохо, и они мало что помнили. Однако почему-то болела попа. Это было подозрительно. Но по старой традиции, прихватив по бутылке беленькой, они опять встретились ночью возле домика
Медвежонка, чтобы считать звезды. На горочке, над туманом. Сначала которые на небе, потом те, ну вы поняли, которые после двух стаканов.
Вторые было считать веселее. Особенно в тумане. А еще весело было ходить в тумане и пугать Сову. Лошадка-то вообще уже сто лет не появлялась, плюнув на этих алкоголиков.
- Угу! - раздалось из тумана. Опять Сова.
- Ага! - сказал Медвежонок, и налил стопку, удобно устроившись на пеньке.
Ежик на всякий случай устроился подальше от друга и тоже налил. Потом выпил:
- Раз.
- Что раз? - спросил Медвежонок.
- Звезда раз, бульк тоже раз. Интересно, а сколько можно осилить бульков, пока пересчитаешь все звезды?
Медвежонок погрустнел:
- Мы никогда этого не узнаем, мой друг! Слишком велика Вселенная, и слишком малы наши животики. Да и водки маловато будет.
- Ух тыыыы! - восхитился Ежик. - Это же дело на всю жизнь! Цель!
- Угуууу!!! - требовательно ухнула их тумана Сова и закашлялась, большая тень метнулась на грани зрения.
- Достала, - буркнул Ежик и закурил "Приму", - Может в лобешник ей дать?
- Угу?? - Сова удивилась предложению
- А это мысль! - похвалил Медвежонок, он вообще любил мысли. Всякие.
Например, о вечном, о водке там, о закуске. Иногда даже проскальзывали мысли о меде, но он сильно подорожал, и Медвежонок теперь предпочитал думать о вобле.
В кустах громко зашуршало, потом заухало, а потом и заматерилось. Даже немножко упало.
- Во дает! - снова восхитился Ежик. Он вообще был восхитительный, когда выпьет. - А я думал, что она только ухать умеет.
Из кустов вывалился потрепанный, значительно нетрезвый мужик со спущенными штанами и зажатым в кулаке лопухом. Следом за мужиком вывалился запах:
- Ой, б*я! - поморщился Медвежонок. - Мужик, ты чего?
Мужик вылупил глаза на парочку:
- Это ж надо так перепиться! Белочка!
- Сам ты Белочка, - обиделся Ежик. - Белочка на другом конце леса живет.
- Так это ты там в тумане ухал, что ль? - спросил Медвежонок, и участливо поинтересовался, - С желудком беда?
Гость неуверенно кивнул и принялся натягивать штаны.
- Ну так у нас и лекарство есть. Садись, выпьем.
После первой, мужик задумчиво сказал:
- В первый раз меня мои же глюки водкой угощают. Делааа...
И только Сова печально сидела на дереве - она не умела разговаривать, но очень любила выпить. А эти придурки опять не поняли, что она просилась в компанию третьей. Ну стеснительная она с детства!
drblack

Идут две девушки такие все из себя по улице, сзади парень подбегает:
-Девушки, девушки можно с вами познакомиться?
-НЕТ!
-Девушки ну можно хотя бы, узнать как вас зовут?
-Нельзя!
-Девушки, а кофем угостить можно?
-Не надо!
-Девушки, а сыру хотите?
-Сыру?
-Да, сыру!
-Нет, не хотим!
-Странно такие крысы, а сыр не едят...

Неизвестные убили Карлсона и продали его органы на запчасти к вертолётам.

В лесу возле Грозного Красная Шапочка остановилась. Она знала, что до домика бабушки уже недалеко. Неожиданно посреди дороги она увидела тонкую леску. «Ой, что это? » - изумилась она. «Нэ дергай за вэревочку, дура! » - строго сказал ей голос Волка - «Это для дравасэков».

Буратино, попав в милицию, на первом же допросе раскололся.

катится колобок куда глаза глядят: земля-небо, земля-небо...

Чебурашка увидел объявление: "Уменьшаем уши".
Он бежит веселый к Гене и говорит ему:
– Гена, Гена мне уши уменьшат и они у меня будут такие же маленькие и красивые, как у тебя.
А Гена ему говорит:
– Чебурашка, не надо уши отрезать, а то сопли будет не чем вытирать!

Радистка Кэт спустилась в подвал и увидела два зеленых глаза, похотливо горящих в темноте.
– Ой, крыса, – с испугом сказала она.
– Сама ты крыса, – обиделся Штирлиц.