Рабинович, а почему ваш попу...

Рабинович смотрит в театре "Марию Стюарт". Дела английской королевы идут всё хуже и хуже, и Рабинович заливается горючими слезами. Внезапно ему приходит в голову мысль:
"Боже мой, что я делаю? Я её не знаю, она меня не знает - с чего же мне так волноваться?"

Жена возвращается с ночной смены и говорит:
- Дорогой, а что это стол такой чистый? Ты даже не кушал что ли?
Попугай: - Света, не вытиррай так хоррошо! Не вытиррай, а то моя дурра не поверрит! Не поверрит!

- Рабинович, зачем вы распускаете слухи о том, что в могиле вашей тещи зарыт клад?
- Шоб ей и там покоя не было!

– Вовочка, кем ты хочешь стать, когда вырастешь?
– Учёным-орнитологом.
– Это тот, кто изучает птиц?
– Ага. Я хочу скрестить голубя с попугаем.
– Зачем?
– А если вдруг голубь заблудится, чтобы мог спросить дорогу домой!

Препод в мед.институте:
- Перед тем, как начать лекцию, я поведаю вам одну историю. Когда я был студентом, мне нравилась одна девушка. Моему другу она тоже очень
нравилась. В итоге она выбрала его. Я остался с носом. Мой друг без носа.
Запишите тему: ʺСифилис и его последствияʺ

Заходит мужчина в зоомагазин.
– Дайте попугая!
– Нету, закончились!
– Бл*н, всё есть, поговорить не с кем, любые бабки плачу, дайте попугая!
Думали-думали, подкрасили сову, продали. Через неделю приходит счастливый, бабками сорит:
– Спасибо, ребята!
– Неужели говорит?
– Нет, зато как слушает!

Правители приходят и уходят, а народ остается. С носом!

У грузина спрашивают: — Какая самая любимая птица? — Арол! — Почему? — Нос красывай!

Ехал в маpшpутке, в полной такой. Вот и какой-то нехоpоший человек пукнул. Тихо так, что собственно звук-то никто и не услышал, но вони получилось - до безобpазия! Все шмыгают носами и зло смотpят дpуг на дpуга. Тут наконец амбpэ доходит и до водилы.
Тот:
- кто так дал!
Сpазу же подpывается юноша (и думая, что это насчёт мелочи, котоpую он всунул) и говоpит:
- Это я! За себя и за свою девушку!!
Стоит ли говоpить, что маpшpутка от такого взpыва смеха чуть не пеpевеpнулась.

Попугай архитектора истошно вопил — Пилястры! Пилястры!