Работники табачной фабрики бегают з...

Главная заповедь для персонала различных контор и сервисных заведений:
Клиент всегда прав (для обслуживающих "новых русских").
Клиент всегда не прав (для работников милиции).
Клиент всегда гол (для банщиков).
Клиент всегда пьян (для работников вытрезвителя).
Клиент всегда сыт (для пищевиков).
Клиент всегда ссыт (для специалистов по энурезу).
Клиент всегда должен (для гибэдэдэшников).
Клиент всегда много должен (для братков с "крыши").
Клиент всегда косой (для окулистов).
Клиент всегда лох ушастый (для мошенников).
Клиент всегда псих (для персонала заведения им. Кащенко).
Клиент всегда заяц (для контролеров).
Клиент всегда мертв (для работников Мавзолея).
Клиент всегда жив (для посетителей Мавзолея).
Клиент всегда полон дерьма (для работников туалетов).
Клиент всегда хочет (для работников секс-услуг).
Клиент всегда дебил (для чиновников, которые говорят ему, что надо приходить завтра, а он опять прется сегодня).
Клиент всегда еврей (для работников ОВИРа).
КЛИЕНТ ВСЕГДА КОЗЕЛ (в целом для работников всех заведений).
sultan

Люди сидели в центре пещеры у костра. По углам к холодным, скользким стенам жались крысы. Под каменными сводами проносились летучие мыши.
- Демоны! - глядя на них думалось людям.
- Ангелы! - глядя на летучих мышей, казалось крысам.

- И почему я думал в школьные годы, что формула синуса суммы углов всё равно мне на фиг не пригодится в дальнейшей жизни? - размышлял отец девятиклассника, пытаясь решить за сына задачу по тригонометрии.

Любовь - это когда у женщины большие уши, а у мужчины - макаронная фабрика.

Вход в лабораторию с повышенной опасностью.
Над дверью вывеска с названием этой лаборатории, а на двери длинная-предлинная инструкция.
Начинается она такими словами: Персонал, не прочитавший эту инструкцию, вовнутрь допущен не будет. А оканчивается такими: Остальным сообщаем: настоящий вход в лабораторию за углом: желтая дверь без вывески.

Двадцать тысяч зрителей, по одиннадцать игроков в каждой команде, на лавочках сидят еще по пять запасных, по полю бегают два судьи, так же на краю поля стоят два тренера. Трансляцию игры ведут семь репортеров, а на трибунах поддерживают порядок около пятисот полицейских, не говоря о трех стах работников, разносящих прохладительные напитки и двух дежурных бригад скорой помощи, в каждую из которых входит по водителю, медсестре и врачу.
И ведь надо было этому голубю нагадить на голову именно мне!

В вагоне электрички пассажир в грязной и не по сезону одежде обращается к хорошо одетому мужику:
- Же сюи пердю!
- Ну и ладно, с кем не бывает! Я и сам, бывает…
- Ву не м’антандр па! Же сюи пердю!
- Вот пристал! Я тоже, но не ору об этом на весь вагон!
В углу сидит старушка. Прислушалась и говорит:
- Это француз. Говорит, что потерялся.
Мужик:
- А, я-то думал что-то серьезное. Думал, съел что-то несвежее…

Советы родителям. Наказание будет ещё и полезным, если поставить ребёнка в угол на аскорбинки.

Штирлиц шел по ночному Берлину плотно закутавшиcь в плащ. Моросил мелкий промозглый дождь который так и норовил затечь Штирлицу в левую ноздрю.
Почему в левую? - c досадой думал Штирлиц. В воздухе застыло что-то непонятное, тоскливое и тревожное, похожее на туман. Штирлиц вышел из запоя.
Неожиданно из-за угла бывшего Театра Лилипутов появилиcь три темные фигуры в форме офицеров гестапо. Фигуры окружили Штирлица со всех cторон девятимиллиметровых шмайсеров МР40 с откидным прикладом.
cлепя глаза отблесками уличных фонарей на мокрых cтволах
Повеяло перегаром дешевого гестаповского портвейна, который тут же напомнил Штирлицу его родной перегар и, cоответственно, родину-мать.
- ... мать! - пронеслось в голове у Штирлица.
- ... мать! - отозвалоcь эхо в другой половине головы.
- Sich eine Zigarette anzunden? [Закурить не найдется? ] - спросил старший гестаповец, хриплым от хазергита голосом.
- Seichas vyi u menya zakurite, suki! [Конечно найдется! ] - с надрывом ответил Штирлиц, и быстро, но cо смаком, дал закурить двум немцам.
Третьего в ту ночь ему догнать так и не удалось.