Роясь в старых дедушкиных газетах, ...

– Дедушка Мороз, а почему у тебя бороды нет? – спрашивал маленький мальчик на утреннике в детдоме.
– А я в клинике себе волосы пересадил, отсюда туда, лазером вжик-вжик!… Но тебе, лысый, я телефон не скажу.

Вовочка на исповеди:
- Простите меня, святой отец, ибо я согрешил. Я мастурбировал, все время думая о своей сестре.
- Твой грех не велик, сын мой. Особенно для мальчика, у которого такие красивые братья.

- А правду ли говорят, что ты запоминаешь имена людей, которые тебе как-то навредили, чтобы потом им отомстить?
- Что за бред!? А кто, говоришь, тебе это сказал?

В ухрюпинском роддоме №2 неопытная медсестра перепутала всех младенцев.
- Чужие сиси! - обрадовались этой ситуации мальчики.

Маленький мальчик говорит:
- Мама, а разве у папы есть корова?
- Нет, с чего ты взял?
- Он говорил нашей служанке, что у нее фигура лучше, чем у его коровы.

В лесу мальчик собирает грибы. Лесник с улыбкой наблюдает за ним, потом подходит и говорит:
- В таком возрасте ты уже знаешь, какие грибы съедобные, а какие ядовитые?
- Да... Вот видите, в этой корзине для еды, а в этой - для продажи.

Газета — это уникальная вещь: и скатерть, и мухобойка, и вентилятор, и туалетная бумага, и шапка, и зонтик, и даже почитать можно.

Пацану подарили на день рождения барабан. Заколебал всех соседей – с утра бам-бам-бам. Соседи жалуются родителям, те – ничего, сынок же днем шумит, не вечером, пусть играется. И только один старый мудрый сосед не стал ругаться, подозвал пацана на улице и спросил:
– А ты знаешь, что у барабана внутри?
Больше мальчик никого не беспокоил.

Сара обращается к мужу:
- Абрам, я сегодня прочла в газете, что Запад ужасно загнивает. У них там кризис, инфляция, безработица, СПИД, проститутки...
- О! - вдруг восклицает Абрам.
- Что "о"... ?
- Ничего. Я вспомнил, где забыл вчера свои галоши.

После посещения выставки известного художника, журналист оставил в газете замечание, "Выставка могла быть и лучше".
Оскорбленный в лучших чувствах художник потребовал письменного опровержения.
На следующий день в газете появилась заметка журналиста: "Опровержение: выставка могла быть и хуже".
Художник в бешенстве потребовал еще одного опровержения.
На третий день в газете: "Опровержение: Выставка хуже быть не могла".