Сара Рабинович была такой толстой, что во время прослушивания волнующей музыки мурашки, бегущие по её телу, умирали от усталости уже на первом круге...
Раньше люди жили как-то добрее - по божьим заповедям, в гармоничной любви к ближнему, душу которого время от времени по-доброму очищали на костре инквизиции.
– Барабан полностью заряжен, орудие готово к бою. Пришло время навести порядок в этом гадюшнике. – Серьезно? Ты даже стиральную машину не можешь без пафоса включить?
— Доча, а скажи-ка мне, как, по-твоему, выглядят туземцы с островов, живущие в каменном веке? — Нууу... С кольцом в носу, грязные волосы в стороны торчат, всякая хрень в уши вставлена, татуировки по всему телу... И, пап, не надо на меня так странно смотреть!
гастроли провинциального театра, последний спектакль, трезвых нет. шекспировская хроника, шестнадцать трупов на сцене. финал. один цезарь над телом другого. и там такой текст в переводе щепкиной-куперник: "я должен был увидеть твой закат иль дать тебе своим полюбоваться". то есть один из нас должен был умереть. и артист говорит: — я должен был увидеть твой... и он текст забыл, надо выкручиваться, по смыслу, а это стихи, проклятье, но он выкрутился! как поэт! он сказал: — я должен был увидеть твой... конец! и задумчиво спросил: — иль дать тебе своим полюбоваться?.. и мертвые поползли со сцены
— Рабинович, а шо вы имеете сказать за старость? — Старость — это когда из половых органов остались одни глаза. — А чтобы пооптимистичнее? — Но взгляд твердый!
В баре поздно вечером парень посмотрел на часы, вдруг заволновался, схватил пальто, бросил на стойку бара деньги и быстрым шагом направился к выходу. Его окликнул бармен: — Коля, ты куда вдруг заторопился? — В театр. — В это время? Последний спектакль уже скоро закончится. — Ну да, и меня жена должна оттуда забрать на машине.