Смотрит алкаш на вентилятор... Долг...

Сейчас такое время: человечность принимают за слабость, а сволочизм и лёгкую степень дебилизма - за волевой и сильный характер.

Самые суеверные животные – дятел и верблюд: один постоянно стучит по дереву, другой все время норовит сплюнуть.

После кораблекрушения несколько человек спаслись и оказались на необитаемом острове. Поскольку есть там было совсем нечего, они решили бросить жребий, кто из них должен пожертвовать собой, чтобы быть съеденным. Когда через какое-то время доели первого несчастного, решили снова бросить жребий. Затем снова. В конце концов на острове остались всего два человека, и им тоже пришлось бросать жребий, кто кого должен съесть. Как только один из них увидел, что проиграл, он завопил:
- Подожди, не убивай меня: у нас здесь есть огромный ящик рыбных консервов, который тоже прибило к берегу. Идем, покажу.
И действительно, в пещере неподалеку лежит ящик рыбных консервов.
Выигравший удивлен и возмущен:
- Так что же ты не сказал об этом раньше, еще до того, как мы съели столько людей?
- Да ты знаешь, я рыбу не очень люблю.

– Ты где служил?
– Не далеко от Парижа.
– Ух ты! А где конкретно?
– В Челябинске.
– Фига се "недалеко"…
– Ну не знаю, ротный говорил, что полетное время 12 минут…

Давно это было.
Возвращаюсь в электричке в училище из уволнения. Вдруг вижу — дружок мой по кличке "Лётчик" сидит, скучает у окна. Присаживаюсь рядом, "Здорово, — говорю, — Лётчик" и замечаю, что он пьян просто в жопу. И вот он мне заплетающимся таким голосом говорит:
— Слушай, а хто ета, ик... сегодня того, ик... дежурный по курсу?
— Капитан Гордиенко, — отвечаю, — И как же ты в таком виде будешь ему докладывать?
— А я ета, ик... чё, такой пьяный? Чё, ик... заметно?
— Лётчик, да ты же просто лыка не вяжешь.
Тут он мне говорит, что он на этом деле попасться никак не может, потому что его лишат увольнения, а в следующий выходной у него какое-то важное мероприятие, и всё такое... И просит меня порепетировать с ним рапорт капитану. И вот начинаем мы репетировать.
— Трищ ктан, — начинает выводить мой бухой друг, — Крсант Ткачнка с гродскова вольненья приыл, ик... Во время, ик... вольненья змечаний не имел, ик... Ну как, нормальна?
— Тьфу, чёрт, — говорю я,- Ты, во-первых, прекрати икать, а во-вторых, не глотай согласные, а то сразу видно, что пьян в дым.
Лётчик сконцентрировался, задержал дыхание и выдал:
— Таварищщщ ка-апита-ан, ка-арсант Ткаченко из гара-адскова-а ува-альнения прибыл. Ва-а время ува-альнения за-амечаний не имел. Пойдёт?
— Нет, — говорю, — видно, что ты гласные нарочито тянешь. Говори спокойно, расслабься...
Короче, до самого Голицыно Лётчик на весь вагон орал слова волшебного заклинания, которое должно было ему помочь избежать сурового воинского наказания за пьянство.
При подходе к дивизиону, Лётчик, набросав в пасть припасённых мятных таблеток, вызвался идти на доклад первым. И ведь пошёл. Я, с замиранием сердца, жду снаружи. Ровно через пол-минуты сияющий Лётчик вываливается из канцелярии и, гнусно хмыкнув, идёт переодеваться. Я ничего не понимаю — ведь то, что он пьян, мог не заметить только слепой и глухой. Захожу на свой доклад, открываю рот и вижу... за столом сидит дежурный капитан Гордиенко... пьяный не в жопу, а просто в две жопы.

Разговаривают две подруги:
– Мне все время приходится проявлять осторожность, чтобы не забеременеть.
– Как? Ты же мне говорила, что твой муж стерилизован.
– Именно поэтому.

Два парня бьют третьего, мимо проползает бабка.
— Что ж вы его блин, козлы, прямо по морде? ...
— Пшла нафиг, коза старая, мы спамера поймали!
— Так что ж вы, уроды, его руками? Ногами ублюдка, ногами! ... .

Гадалка говорит посетительнице:
- В ближайшее время вас ожидает большая потеря.
Возможно, это будет ваш муж.
- Я уже 2 года вдова.
- Тогда - зонтик.

Раньше люди жили как-то добрее - по божьим заповедям, в гармоничной любви к ближнему, душу которого время от времени по-доброму очищали на костре инквизиции.

Сегодня последний день масленицы и прощенное воскресение.
Жру блины и прошу прощения у всех, кто меня увидит летом.