Короткие анекдоты про обычай

Верховный суд ООН разрешил фотографировать на паспорт папуасов-мужчин их эрегированный член засунутый в бамбукувую трубку, так как того требуют их национальные племенные обычаи. Фотография мужчины-папуаса без присутствия на ней эрегированного члена всунутого в бамбук есть страшное оскорбление и унижение их личности.

Престарелый профессор—еврей читает лекцию студентам. Ходит по аудитории с расстегнутой ширинкой, из которой выглядывают голубые кальсоны. Один из студентов подходит к нему и шепчет на ухо. Профессор на всю аудиторию: – Э, молодой человек! У нас, евреев, такой обычай – когда в доме покойник, двери должны быть распахнуты настежь!

Новости недалекого будущего.
Московский городской шариатский суд признал виновным некоего гр. Иванова, который, в нарушение всех обычаев, пытался обогнать свадебный кортеж уважаемой четы Мамедовых, а также позволял себе делать замечания в адрес гостей, мирно приветствовавших молодоженов праздничными автоматными очередями.

Хаим женился на Доре, но через некоторое время стал увиваться вокруг её младшей сестры Цили. Его тесть Абрам выговаривает ему:
- Хаим, как ты себя ведёшь?
- Но, Абрам Моисеевич, если бы, не дай Бог, не при нём будет сказано, Дора бы умерла, вы бы позволили мне жениться на Циле?
- Конечно, так велит наш обычай.
- Ну так что, вам таки жалко, что Дора ещё жива?

В африканском племени жил белый ученый, который изучал нравы и обычаи аборигенов. Однажды его вызвал к себе вождь:
- Вчера моя десятая жена родила белого ребенка. Значит, ребенок от тебя. Ты будешь убит.
- О, великий вождь! В твоем стаде белых коз я видел одну черную.
Значит, можно подумать, что ты - ее отец.
Вождь испуганно огляделся и зашептал:
- Ладно - живи! Но и ты об этом никому не говори!

Отсидев два года, Моня вернулся домой и застал жену с двухмесячным ребенком на руках. Ради мира в семье он не стал поднимать шум. Но случилось так, что через месяц ребенок умер.
Возвратившись с кладбища, вся родня по обычаю сняла обувь и села на пол, молясь за усопшего. В дом пришли соседи, чтобы выразить свое сочувствие.
Грустный Моня им говорит:
— Я часто сидел ни за что, но так ни за что, как сижу сейчас, я сижу впервые в жизни.

Приехал парень в деревню, зашел в колхозный бар, познакомился с местными короче сидят, бухают.
Вдруг смотрит, один чувак отрубился и его аборигены потащили куда-то. Он и спрашивает:
- А куда его понесли?
- Поимеют его сейчас, с женщинами у нас тут туго, такой обычай понимаешь... Да ты пей, не парься...
Дальше пьет... Отрубился...
Глаза открывает, а его толпа аборигенов тащит куда-то. Он орет:
- Мужики не надо!!! Я уже оклемался!!!
А те ему спокойно так в ответ:
- Да успокойся ты, мы тебя обратно уже несем...

Приехал парень в деревню, зашел в колхозный бар, познакомился с местными короче сидят, бухают.
Вдруг смотрит, один чувак отрубился и его аборигены потащили куда-то. Он и спрашивает:
- А куда его понесли?
- Поимеют его сейчас, с женщинами у нас тут туго, такой обычай понимаешь... Да ты пей, не парься...
Дальше пьет... Отрубился...
Глаза открывает, а его толпа аборигенов тащит куда-то. Он орет:
- Мужики не надо!!! Я уже оклемался!!!
А те ему спокойно так в ответ:
- Да успокойся ты, мы тебя обратно уже несем...

Приехал парень в деревню, зашел в колхозный бар, познакомился с местными, короче сидят, бухают. Вдруг смотрит, один чувак отрубился и его аборигены потащили куда-то. Он и спрашивает: — А куда его понесли? — Поимеют его сейчас, с женщинами у нас тут туго, такой обычай понимаешь... Да ты пей, не парься... Дальше пьет... Отрубился... Глаза открывает, а его толпа аборигенов тащит куда-то. Он орет: — Мужики не надо! Я уже оклемался! А те ему спокойно так в ответ: — Да успокойся ты, мы тебя обратно уже несем...

Приехал парень в деревню, зашел в колхозный бар, познакомился с местными, короче сидят, бухают. Вдруг смотрит, один чувак отрубился и его аборигены потащили куда—то. Он и спрашивает: — А куда его понесли? — Поимеют его сейчас, с женщинами у нас тут туго, такой обычай понимаешь... Да ты пей, не парься... Дальше пьет... Отрубился... Глаза открывает, а его толпа аборигенов тащит куда—то. Он орет: — Мужики не надо! Я уже оклемался! А те ему спокойно так в ответ: — Да успокойся ты, мы тебя обратно уже несем...

Приехал парень в деревню, зашел в колхозный бар, познакомился с местными, короче сидят, бухают.
Вдруг смотрит, один чувак отрубился и его местные потащили куда-то.
Он и спрашивает:
— А куда его понесли?
Местные пошутить решили и говорят приезжему:
— Поимеют его сейчас, с женщинами у нас тут туго, такой обычай, понимаешь...
Да ты пей, не парься...
Дальше пьет... Отрубился...
Глаза открывает, а его толпа местных тащит куда-то. Он орет:
— Мужики не надо! Я уже оклемался!
А те ему спокойно так в ответ:
— Да успокойся ты, мы тебя обратно уже несем...

Приехал мужик в село, зашел в местную забегаловку, познакомился с местными, сидят,культурно отдыхают за бутылочкой беленькой...
Вдруг смотрит, один посетитель отрубился и его местные мужики потащили куда-то. Решил спросить:
- А куда его понесли?
- Поимеют его сейчас, с женщинами у нас тут туго, такой обычай у нас, ну ты понимаешь... Да ты пей, не парься...
Дальше пьет... Отрубился...
Глаза открывает, а его пара местных мужиков, тащат куда-то. Он кричит:
- Мужики не надо!!! Я уже оклемался!!!
А те ему спокойно так в ответ:
- Да успокойся ты, дружочек, мы тебя уже обратно несем...

Абрам с Сарой женят сына на чукче, что поделаешь, любовь есть любовь...
На свадьбе встает брат невесты:
- По нашему чукотскому обычаю я должен подарить новобрачным три упряжки собак, но зачем вам в Одессе собаки? Я их продал и дарю вам 600 Меседес.
Абрам с Сарой переглянулись...
Встает мать невесты и говорит:
- По нашему чукотскому обычаю я должна подарить моему зятю чум, но зачем вам в Одессе чум? Я его продала и дарю трехэтажный особняк.
Абрам с Сарой опять переглянулись...
Встает отец невесты:
- По нашему чукотскому обычаю я должен подарить моему зятю стадо оленей, но я их продал и дарю 100 000 долларов.
Абрам говорит:
- Сара, а тебе не кажется, что они как-то больше на ЯПОНЦЕВ похожи?!
Сабрина

Как-то казнили во Франции оптимиста, пессимиста и зануду.
Оптимиста первым подвели к гильотине и спросили его последнее желание.
Он ответил: "Жизнь была так прекрасна и интересна! Положите меня, пожалуйста, лицом вверх. Мне будет очень интересно смотреть на падающий нож".
Положили его лицом вверх, дернули рычаг, а нож заскрипел и остановился над самой шеей.
По обычаю его помиловали.
Спросили пессимиста о последнем желании.
Он сказал: "Жизнь была так гадка! А, тут еще этот нож... И жадная до кровавых зрелищ толпа... Завяжите мне глаза и заткните уши ватой".
Его желание выполнили, дернули рычаг, но нож снова заскрипел и остановился над самой шеей.
Он тоже был помилован, согласно обычаю.
Зануду спрашивают:
- Твое последнее желание?
- Последнее желание, последнее желание... Лучше б гильотину починили...

Шхуна 5—й месяц в плавании. Не заходит ни в один порт. Команда хочет любви и женщин, в связи с чем увеличивается недовольство. Дело движется к бунту. Капитан, понимая все происходящее, подходит к боцману: — Боцман! Ты старый морской волк! Ходил во все страны! Знаешь все морские законы и обычаи! Подскажи, что делать в такой ситуации. Боцман, покуривая трубку: — Есть старый морской обычай. Команда тянет жребий. Того, кому выпадет жребий, команда имеет в попу! Так и решили. Кинули жребий. Жребий выпал боцману... Боцман, пыхтя трубкой и приговаривая: — Старый морской обычай ....., спускает штаны и встает к трапу. Вся команда по очереди окучивает боцмана. Он спокойно стоит и пыхтит трубкой. Остается один юнга. Стоит, дрожит — боится подойти к разорванному окровавленному заду боцмана. Капитан подходит к боцману: — Боцман! Такая фигня. Остался один юнга, молодой еще, сам понимаешь, боится. Подбодри его как—нибудь! Ты же старый морской волк! — Юнга! Если тебе это, конечно, поможет... Я люблю тебя, юнга!!!