Короткие анекдоты про Валентина

Парень пригласил свою девушку на День Святого Валентина в ресторан. Сели они за столик, буквально пожирают друг друга глазами. Не могут налюбоваться друг на другом:
– Я бы просто съел тебя, сладенькая моя…
Подошедший к столику официант:
– Ну, а пить, что будете заказывать?

- Валентина Ивановна, а как так могло получиться, что в Совфеде ничего не знали о прошлых подвигах сенатора-абрека?
- Ну, мы же интеллигентные люди. Не можем же мы спрашивать каждого сенатора: «Убивал? А скольких? Воровал? А много? Русский язык мал-мала понимаешь? Молчи-молчи, верю». Ведь это просто бестактно.

Приходит стричься Валентин Петрович Катаев. Он только что вернулся из Италии. Парикмахер спрашивает:
— Валентин Петрович! А вы, говорите, были в Италии?
— Да.
— Ну и как?
— Да так.
— А Римского Папу видели?
— Видел.
— Ну и как он?
— Папа как Папа.
— А как это было?
— Вышел Папа, все встали на колени.
— А вы?
— Я только нагнул голову.
— А Папа?
— А Папа говорит: "Господин Катаев, какой [ч]удак вас так ужасно постриг?"

Приходит стричься Валентин Петрович Катаев. Он только что вернулся из Италии. Парикмахер спрашивает:
— Валентин Петрович! А вы, говорите, были в Италии?
— Да.
— Ну и как?
— Да так.
— А Римского Папу видели?
— Видел.
— Ну и как он?
— Папа как Папа.
— А как это было?
— Вышел Папа, все встали на колени.
— А вы?
— Я только нагнул голову.
— А Папа?
— А Папа говорит: "Господин Катаев, какой [ч]удак вас так ужасно постриг?"

Пpиходит, значит, как-то начальник на свою pаботу. Голова болит, настpоение паpшивое, сел в кpесло и сидит, стpадает. Тут к нему входит подчиненный и, увидев состояние шефа, спpашивает:
- Что с вами, Валентин Петpович?
- Ой, плохо мне, плохо. Башка болит, да и вообще настpоение деpьмо.
- Hу, Валентин Петpович, я с этим очень пpосто боpюсь. Позанимаюсь с утpа со своей женой любовью - и все в поpядке.
- ПРААААВДА?
- Вы мне не веpите?
- Веpю, веpю, так где твоя жена?

В 50-е годы среди обслуживающего персонала Центрального Дома литераторов в Москве очень колоритной фигурой был парикмахер — человек чрезвычайно разговорчивый и любопытствующий. Как-то он стриг и брил Валентина Петровича Катаева. И, как всегда, непрерывно говорил:
— Вы что, Валентин Петрович, куда-то отправляетесь за рубеж?
— Почему вы так думаете?
— Уж очень тщательно вы оделись.
— Да, я еду в Италию.
— И значит, посетите Ватикан?
— Возможно, если удастся, посещу.
— И вы будете у папы римского?
— Если представится возможность.
— И вы сможете поцеловать у него туфельку?
— Вероятно.
Через месяц Катаев, вернувшись из Италии, зашел к парикмахеру побриться.
Тот продолжил допрос:
— Ну, вы побывали в Италии?
— Побывал.
— И Ватикан посетели?
— И в Ватикане был.
— И папу римского вам удалось повидать?
— И папу римского посетил.
— И вы поцеловали у него туфельку?
— И туфельку поцеловал...
— И что вам сказал папа римский, когда вы наклонились и поцеловали его туфельку?
— Когда я наклонился, чтобы поцеловать его туфельку, папа римский спросил:
"Какой болван вас постриг? "

Амур чистил снайперскую винтовку.
На мускулистых руках под высоко закатанными рукавами пропотевшей линялой рубахи цвета хаки, шевелились жгуты мышц. Уперев приклад винтовки в каблук высокого ботинка, Купидон мерно двигал шомполом. Шшшших. Шшшших.
Святой Валентин с интересом глядел на широченную спину бога любви, мысленно представляя себе, что было бы, если бы в своей работе тот пользовался, например, секирой. Словно почувствовав его взгляд, Амур оглянулся.
- Фух, - сказал он, - жарко сегодня.
- Февраль вроде, - без особого энтузиазма отозвался Валентин, - откуда жара?
Амур заглянул в канал ствола и удовлетворенно сплюнул.
- Февраль, - бормотнул он, - февраль... Работы вагон, вот и жара. По всему миру.
- Ты чего таким старьем пользуешься? - спросил Святой Валентин, разглядывая добела вытертую сталь старенькой “снайперки”. Амур хмыкнул и сдвинул подальше на затылок черный берет со щитом “Wild Geese”.
- А чего? - обиженно сказал он, несколько раз щелкнув затвором. -
Тяжеловата, конечно. Зато надежная. Тульский Мосин, семь шестьдесят два.
Хоть песка в нее насыпь - работает как часы, и хрупких деталей нет, кроме прицела. А возьми какую-нибудь Си-Эф-Ай Лимитед Эдишн АА - хлопот не оберешься...
Валентин поморщился. Он уже успел позабыть, что огнестрельное оружие было для Амура “бзиком”, о винтовках, глушителях и боеприпасах он мог говорить неделями, тем более, что времени у него было хоть отбавляй.
- Или вот Штейр Шарфшутцен Гевер семидесятого года... - доносился до него голос Амура. Валентин поспешно прервал увлекшегося бога любви.
- Лучше бы ты из лука, как в старину, стрелял.
- Из лу-ука... - презрительно протянул Амур. Винтовку он уже оставил в покое, и теперь медленно водил по точильному камню черным лезвием длинного ножа. - Лук, Валя - это прошлый век... нет, даже не век, а тысячелетие. А еще: где мне столько стрел взять? Титановые - давай-ка ты, потаскай с собой? А деревянными только попробуй начать стрелять, сразу чертовы защитники окружающей среды на дыбы встанут. Гринписовцы всякие, международники.
Он помолчал, проверяя остроту лезвия на толстом неровном ногте большого пальца.
- И потом... Поправки на ветер сильнее надо делать, дальность ниже, точность поражения. Нет. Хватит луков.
- А арбалеты? - осведомился святой, вертя в руках открытку-”валентинку”.
- Пробовал, - твердо покачал головой Амур, - не мое. Стрелы еще тяжелее, заряжать дольше. Хотя вот, есть кассетного заряжания... нет, все равно не для меня.
- Знаешь, что? - сказал Валентин. Он порвал открытку на мелкие кусочки, ссыпал их с ладони и стоял, провожая взглядом белые квадратики, уносящиеся по ветру. Амур вопросительно поднял бровь.
- Заведи себе самолет и переходи на бомбометания. Кассетные бомбы, шариковые... Вакуумные. Сразу всех и накроешь, никто не уйдет.
- Смешно, - скривился бог любви, досылая патрон в патронник, - шутник ты, Валентин, хоть и святой. Нам сегодня весь день в паре работать, не забыл?
- Помню, - вздохнул Валентин, машинально тронув дальномер, висящий на поясе, - ну, мое дело маленькое, как у всякого корректировщика. Я только предупреждения рассылаю. Мол, “ты будешь моим Валентином”. Или
Валентиной. Только человек это получил, а тут ты - бах! и точка.
Постарайся все-таки в голову не стрелять. Рассудочная любовь - она, сам знаешь, добром не кончается, да и вообще - абсурд какой-то.
- Привычка с Косова, - проворчал Амур, подгоняя ремень, - ладно, как скажешь. В сердце так в сердце.
- И без контрольного, ладно? - Валентин твердо выдержал обиженный взгляд бога, словно у того отняли любимую игрушку. - Не надо контрольного,
Амур. Мы не киллеры.
- Можно подумать, то, что мы делаем - лучше...
Валентин махнул рукой и отвернулся. Глянул вниз.
- А, вот и первый. Ранняя пташка.
- Ветер? - деловито спросил Амур, приникая глазницей к окуляру прицела.
- Расстояние, угол?
(c) Вадим Шарапов