Технику, говорите, любите? Очень ...

Можно уже прекратить давать технике нежно-дамские имена "Веста", "Иволга", "Ласточка" (совершенно на оных не похожи!) и начать присваивать бодро-пацанские кликухи "Кабан", "Ёж", "Бизон", "Медведь", "Енот"?

- Дедушка! Это просто невозможно, что творится зимой с дорогами! Масса снега, их не чистят, постоянная смена резины с зимнюю на летнюю, омыватель, антифриз, смена масла на зимнее... Ужас!!! Это обходится дороже, чем еще 2 машины!!!
- Так ты, внучек, и заведи две машины. Одну летнюю, другую зимнюю. Мы, например, в свое время, летом ездили на телегах, а зимою - на санях!

Чудо-сковорода! Урановая сковорода с тефлоновым покрытием теперь жарит не только без масла, но и без огня!

Вронский, провожая Каренину у порога:
- Аннушка, душа моя, ты на вокзал?
- Нет, на Патриаршие.
- А масло подсолнечное зачем тебе?

Здравствуй, Серега.
Пишет тебе мама 33-летнего Ильи. После твоей песни «Черный Бумер», у нас в квартире пропали вся техника и деньги, а у моего сына появился черный
БМВ.
Не мог бы ты написать песню «Мозги».

Приходит мужик в бюро изобретений и говорит:
- Я знаю, как из говна сделать масло.
Выделили ему денег, предоставили лабораторию, а через неделю спрашивают:
- Ну как?
- Пока есть нельзя, но мажется хорошо.

Житель Бердичева Рабинович приезжает в Одессу и хочет за углом справить малую нужду. К нему подходит милиционер и объясняет, что в Одессе это делать запрещено. Рабинович в отчаянии мечется по улицам - и вдруг видит вывеску еврейского доктора. Он тут же вбегает к нему в кабинет.
- Доктор, - вопит он, едва сдерживаясь, - я не могу пописать!
Доктор приносит сосуд и говорит:
- Сейчас мы возьмём пробу... Погодите, но вы же запросто это делаете!
- Конечно, - соглашается Рабинович, - но только когда мне разрешают.

Чтобы похудеть, решила не есть масло, майонез, колбасу, сыр и дельфинов. Пока удалось полностью исключить из рациона только дельфинов.

У одного повара, руки были кривые, все из них валилось. Макароны там, колбасу если режет или овощи, все на пол летит. И он ничего никогда не убирал. И вот однажды решил он поджарить лепеху, намазал маслом, да и тоже уронил. Так появилась пицца.

– Доктор, больной из шестой палаты объявил себя Цезарем и рвется громить карфагенян.
– В смирительную рубашку его!
– А из восьмой говорит, что он Дон Жуан…
– А этого – в смирительные штаны!