После прихода Гитлера к власти суды Германии остались без работы. Евреи не подавали иски против евреев, так как не хотели ссориться друг с другом в это суровое время. Немцы не подавали иски против евреев, чтобы их не заподозрили, что они ведут с ними дела. Евреи не подавали иски против немцев, так как абсолютно никакого шанса выиграть дело у евреев не было. А немцы перестали подавать иски против немцев, так как невозможно победить в суде без хорошего адвоката.
Три безработных актёра обсуждают, как бы им вернуться на сцену. Один предлагает объединиться и сделать номер для кабаре. - Я вот что придумал, - говорит он. - Поднимается занавес, я выхожу и рассказываю пару анекдотов. Занавес опускается. Потом снова поднимается, я снова выхожу и пою пару песен. Занавес падает. Потом снова поднимается, я... - Погоди-ка, - перебивают двое других. - А мы-то что будем делать? Первый отвечает: - Да ведь занавес сам не поднимается.
— Василий Иванович, как "грудь" пишется, через "т" или "д"? — Пиши по-простому, Петька: "сиськи". — Так, что ж я по-вашему революцию СИСЬКАМИ защищал?!
5000 людей лазят в Internet: 2000 людей находятся в чатах, 2000 людей смотрят порносайты, 999 людей качают фильмы И только один ""ЛОХ"" читает этот анекдот
Радистка Кэт спустилась в подвал и увидела два зеленых глаза, похотливо горящих в темноте. – Ой, крыса, – с испугом сказала она. – Сама ты крыса, – обиделся Штирлиц.
Мединститут. Старый профессор и первокурсница: - Сколько половых органов у мужчины вы знаете? - Двенадцать. - ? - Ну, десять пальцев, язык и собственно то, о чем вы подумали... Вечером профессор звонит своему другу: - Представляешь, Иван Иванович, мне сегодня одна студентка назвала аж двенадцать половых органов у мужчины! Значит так - десять пальцев, язык, и... Что же еще?
Немецкий снайпер сидит в окопе, с русской стороны никого не видно, работа простаивает. Ну, значит, и схитрил. Кричит: – Петр! Из окопа выглядывает голова, снайпер снял. – Василий! Опять выглядывает солдат, снайпер его снимает. – Иван! Та же история. В окопе сидит чукча и почти молится: – Только не Бузурбай! Только не Йорхойдыр!