Вася, ты такой дуб, что на тебе с...

Холодный, прямой, бесстрастный взгляд. В глазах огромный и тяжёлый жизненный опыт. Небритость мачо и стильная неряшливость в аскетичной одежде. Он не умеет любить, и не умеет ненавидеть. Он знает, чего хочет, и умеет на это заработать. В его крепких мужских руках бутылка с остатками превосходного вина. Бомж Вася - сейчас допьёт и пойдёт сдаст.

Толстая стриптизерша во время танца иногда перегибает палку.

Встретились три моряка. Один из них, желая похвалиться перед приятелями, сказал, что последнее время плавает на таком большом корабле, что капитан, когда ему приходится отдавать команды, ездит на палубе на автомобиле. Другой моряк, махнув пренебрежительно рукой, заявил:
– Это ещё что! А я плаваю на таком корабле, что нашему капитану для того, чтобы отдавать приказания, приходится летать над палубой на вертолёте.
– Это всё ерунда, ребята! – сказал третий. – А я вот последнее время служил на таком корабле, что наш кок, желая проверить, сварилась ли картошка, вынужден был плавать внутри котла, где она варилась, на подводной лодке.

Попали в яму волк, лиса и свинья… Лиса смотрит на свинью и думает:
- Мясо есть, сколько нибудь продержимся, а там глядишь, и выкарабкаемся… …
Волк посмотрел на свинью:
- Мясо есть…
Посмотрел на лису:
- Баба есть… Жить можно…
Свинья посмотрела на обоих и говорит:
- Ну, мне тут делать нечего… Давайте хоть спою, что-ли…
Все согласились… Как свинья поет - не знали ни лиса, ни волк… А хрюшка как завизжит! Охотники услышали - прибежали, волка и лису убили… Последняя мысль угасающего сознания волка:
- Мясо было… Телка была… Нет вот, шоу захотелось!!!

Давно это было.
Возвращаюсь в электричке в училище из уволнения. Вдруг вижу — дружок мой по кличке "Лётчик" сидит, скучает у окна. Присаживаюсь рядом, "Здорово, — говорю, — Лётчик" и замечаю, что он пьян просто в жопу. И вот он мне заплетающимся таким голосом говорит:
— Слушай, а хто ета, ик... сегодня того, ик... дежурный по курсу?
— Капитан Гордиенко, — отвечаю, — И как же ты в таком виде будешь ему докладывать?
— А я ета, ик... чё, такой пьяный? Чё, ик... заметно?
— Лётчик, да ты же просто лыка не вяжешь.
Тут он мне говорит, что он на этом деле попасться никак не может, потому что его лишат увольнения, а в следующий выходной у него какое-то важное мероприятие, и всё такое... И просит меня порепетировать с ним рапорт капитану. И вот начинаем мы репетировать.
— Трищ ктан, — начинает выводить мой бухой друг, — Крсант Ткачнка с гродскова вольненья приыл, ик... Во время, ик... вольненья змечаний не имел, ик... Ну как, нормальна?
— Тьфу, чёрт, — говорю я,- Ты, во-первых, прекрати икать, а во-вторых, не глотай согласные, а то сразу видно, что пьян в дым.
Лётчик сконцентрировался, задержал дыхание и выдал:
— Таварищщщ ка-апита-ан, ка-арсант Ткаченко из гара-адскова-а ува-альнения прибыл. Ва-а время ува-альнения за-амечаний не имел. Пойдёт?
— Нет, — говорю, — видно, что ты гласные нарочито тянешь. Говори спокойно, расслабься...
Короче, до самого Голицыно Лётчик на весь вагон орал слова волшебного заклинания, которое должно было ему помочь избежать сурового воинского наказания за пьянство.
При подходе к дивизиону, Лётчик, набросав в пасть припасённых мятных таблеток, вызвался идти на доклад первым. И ведь пошёл. Я, с замиранием сердца, жду снаружи. Ровно через пол-минуты сияющий Лётчик вываливается из канцелярии и, гнусно хмыкнув, идёт переодеваться. Я ничего не понимаю — ведь то, что он пьян, мог не заметить только слепой и глухой. Захожу на свой доклад, открываю рот и вижу... за столом сидит дежурный капитан Гордиенко... пьяный не в жопу, а просто в две жопы.

Чехов: ничто так не красит женщину, как верность.
Бронте: ничто так не красит женщину, как любовь.
Тургенев: ничто так не красит женщину, как скромность.
Толстой: какие к черту женщины, вы посмотрите какой дуб.

Жена мужу:
— Саш, почему ты всё время злишься?
— Да потому, что я Виталик!

– Ты где служил?
– Не далеко от Парижа.
– Ух ты! А где конкретно?
– В Челябинске.
– Фига се "недалеко"…
– Ну не знаю, ротный говорил, что полетное время 12 минут…