Говорится торжественно, голосом Лев...

– Ряд военнослужащих части, переодевшись через забор в гражданскую форму одежды, были обнаружены мной гуляющими по городу. Выпьем за то, чтобы нам никогда не пришлось переодеваться через забор! – Учтите, товарищи солдаты, что человек, не знающий строевой подготовки, просто не может твердо ходить по земле. Он и права—то такого не имеет! Выпьем за то, что нас земля еще держит!

От жажды страсти умираю.
Хочу обнять, поцеловать.
Я никому не пожелаю
Так от любви своей страдать.
Страдать при взгляде глаз любимых,
При звуке голоса его,
При встречах с ним неповторимых
И от упрямства своего.
Hо я живу, смеюсь и плачу,
Живу и радуюсь судьбе.
Что сделать, раз нельзя иначе? -
Я говорю опять себе.

Был у хунзасского хана излюбленный метод казни. Он отправлял обвиненных на очень высокую гору и там оставлял их обнаженными на ночь. И полчаса не мог выдержать человек холодной пытки. И были два горца — два друга. Когда один из них стал жертвой хана, и его раздели и повели на вершину, друг ему крикнул: "Крепись!". На горе, что напротив, он разжег костер. И надежда теплом согревала тело осужденного. Он вспомнил очаг друга, где согревался не раз с бокалом вина. С товарищем верным, что всю ночь не давал угаснуть костру и посылал ему тепло своего сердца, он простоял до утра, а утром был прощен ханом. Я поднимаю свой бокал за дружбу! Путь она будет между нами, как мост, связующий души!

Вот вы видите этот торт. На самом деле это лишь сладкое олицетворение того, через что прошел мой друг, мой товарищ и брат. Он карабкался по этим этажам, тонул в любви, как в креме, испытывал горькую радость, как шоколад, захлебывался задыхался ради цели, как в сахарном сиропе. Я всегда нуждался в нем и его поддержке, а теперь помогу ему. И вот теперь он достиг верхушки — той верхушки, где с счастливыми улыбками красуется мой друг и его прекрасная невеста. Выпьем за этих новобрачных!

Hа экзамен пpиходит совеpшенно пьяный студент - Пpофессоp, вы можете пpинять экзамен у слегка выпившего студента? - Хоpошо, беpите билет - H-е-е, не у меня. Ребята, заносите Васю. За то, чтобы наши оценки не зависели от степени опьянения.

Гид обращается к группе туристов:
— А теперь, если наши милые спутницы на минутку замолчат, вы услышите ужасный шум Ниагарского водопада!
Так выпьем же за услаждающие мужской слух звонкие голоса наших женщин!

Скачет ковбой по прерии, вдруг внутренний голос говорит ему: "Дисон, твоя жена тебе изменяет!"
Ковбой живо разворачивает своего мустанга - и скорей домой. Внутренний голос не унимается: "Быстрее, она начала раздеваться".
Ковбой пришпоривает коня. Все сильнее и сильнее. Наконец, саврасый падает замертво.
Ковбой вскакивает и, подгоняемый возгласами: "Быстрее, Дисон, она уже легла в кровать, - бежит что есть мочи. Выбившись из сил, он падает и ударяется головою. об камень.
Немного полежав, ковбой поднимает голову и с тихим изумлением произносит: "Черт подери! Так ведь я же Гарри!"
Так выпьем же за то, чтобы нам не изменяло главное - память!

Скачет ковбой по прерии, вдруг внутренний голос говорит ему: "Дисон, твоя жена тебе изменяет!" Ковбой живо разворачивает своего мустанга — и скорей домой. Внутренний голос не унимается: "Быстрее, она начала раздеваться". Ковбой пришпоривает коня. Все сильнее и сильнее. Наконец, саврасый падает замертво. Ковбой вскакивает и, подгоняемый возгласами: "Быстрее, Дисон, она уже легла в кровать, — бежит что есть мочи. Выбившись из сил, он падает и ударяется головою. об камень. Немного полежав, ковбой поднимает голову и с тихим изумлением произносит: "Черт подери! Так ведь я же Гарри!" Так выпьем же за то, чтобы нам не изменяло главное — память!

С Днём Рождения, дружище! Мы прошли огонь и воду, Тыщи бед, препятствий тыщи, Не сломили нас невзгоды! Нам моря все по колено И не страшен жар пожарищ. Будь же счастлив, друг мой верный! Дружбой мы сильны, товарищ!

Один горец поймал в горах дикого барана. В тот момент, когда занес он свой острый нож, чтобы полоснуть им по шее животного и убить его, баран сказал горцу человеческим голосом: – Послушай, дорогой! Не убивай меня. Если отпустишь меня обратно на свободу, я сосватаю тебе такую жену, о которой ты можешь только мечтать. Но не принял мужчина предложение барана, чувство голода заглушило в нем голос разума. Он съел мясо барана сырым, потому что совсем не умел готовить еду. Три дня угощался горец сырой бараниной. Но кончился ее запас. А другого барана горцу не удалось поймать. Так и умер дикий горец от голода, но перед смертью очень он пожалел о том, что не послушался барана и отказался от предложенной жены. Давайте выпьем вино за наших жен, которые не дают нам умереть с голода, пока мы занимаемся нашими мужскими делами!