Он был всесторонне развит: Поэт, ху...

Грузин в ресторане изрядно "подвыпимши", подзывает к себе музыканта:
- Слюшай, дарагой, а споу-ка ты мне песенку пра импатента!
Музыкант:
- Так не знаю я такую странную песенку!!!
- Ну как так нэ знаю?! Ее такая маленький, худенкий дэвушка пает! Спой а?
- Да не знаю я!!! Хоть мотив напойте...
Грузин смотрит себе на ширинку, и умоляюще напевает:
- Солнышко мое! Вставй!

- Среди моих коллег - ни одного нормального человека.
- А как же Иванов?
- Жалкий трудоголик...
- Гм. А Петров?
- Жуткий бездельник!
- ...Ну, а о Сидоров?
- А это вообще - ни рыба ни мясо.

Для VIP-персон в аду имеются специальные VIP-котлы. Температура кипения смолы в них вдвое выше, чем в котлах для простых сволочей.

- В тебе умер поэт и философ.
- Да во мне много кто сдох. Воскрешаю периодически литрами крепкого чая. Но лучше сидеть на этом кладбище в тишине, чем слушать хор субличностей, своими комментариями хаотически рвущих одеяло реальности на куски одностороннего восприятия мира.
- А шизофреник еще живой, я погляжу.

- А теперь прошу тишины! Сейчас я продемонстрирую прием, которым художник раскрывает внутренний мир человека.
- Петрович, не третируй студентов! Ты можешь провести вскрытие менее пафосно?!

- Понимаешь, Моня, музыкальное училище дает, конечно, профессию престижную, но не такую надежную как техническое образование.
- Да? В крайнем случае, скрипач и в подземном переходе своей игрой на кусок хлеба может заработать, а инженер?

Сидит художник—абстракционист у себя в мастерской, и весь из себя такой какой—то печальный. Тут заходит его друг и спрашивает: — Че эт ты такой из себя печальный весь? — Да вот, понимаешь, написал портрет одной дамы... — Так это же хорошо! — Ну, понимаешь, она попросила изменить на картине цвет ее глаз. — Ну так и что? — Да проблема в том, что я не могу вспомнить, где ж я на картине глаза нарисовал.

Мой друг художник и поэт. На драку звать их смысла нет.

- И не спорь со мной! С моей профессией я обязан лучше всех разбираться в человеке и его слабостях.
- Извини, я совсем позабыл, что ты патологоанатомом работаешь.

В детстве я хотел быть писателем, как братья Стругацкие, и написать что-нибудь столь же увлекательное, как их "Трудно быть богом". Но с годами у меня зреет предчувствие, что роман будет автобиографический и называться он будет "Грустно быть долбо**ом".