Дворник во время гололеда поливал т...

Если бы Гитлер жил в наше время — он бы смешно ловил маршрутку.

В то время, как другие народы открывали Карибские острова, Фиджи и Австралию, русские открывали Новую Землю, Аляску и Антарктиду...

Барин с барыней забавляются в постели. Слуга стоит рядом с кроватью, держит свечку.
— Хорошо ли тебе, барыня?
— Плохо.
— Ванька, встань справа!
Через некоторое время:
— Хорошо ли тебе, барыня?
— Плохо!
— Ванька, встань слева!
Через некоторое время:
— Хорошо ли тебе, барыня?
— Плохо!
Барин — слуге:
— Дай сюда свечку, а сам ложись на мое место!
Сам со свечкой стоит у изголовья и через некоторое время спрашивает:
— Хорошо ли тебе, барыня?
— Ой, хорошо, хорошо!
Барин — слуге:
— Учись, дурак, как свечку держать надо!

В ночь с 31 декабря на 1 января судьба открывает перед нами двери в новую жизнь. Но как же трудно в это время в них протиснуться.

Как инженер я прекрасно понимаю, что для того, чтобы давление жидкости вытеснило из головы плохие мысли, пить нужно очень и очень много.

Учитель математики Петров делает детей умнее. Учитель физкультуры Иванов делает детей здоровее. Учитель этики Белкин делает детей нравственнее. И только школьный дворник Сидорчук просто делает детей...

Терпение, как и штаны, может лопнуть в самое неожиданное время и в самом неожиданном месте.

— Алло, это полиция? Помогите, ко мне в дом забрался енот!
— Успокойтесь. Сделайте из разных вкусняшек дорожку, и он по ней уйдет!
...
Через некоторое время опять звонок:
— Я сделал все так, как вы сказали. И теперь у меня дома два енота!

– Ты где служил?
– Не далеко от Парижа.
– Ух ты! А где конкретно?
– В Челябинске.
– Фига се "недалеко"…
– Ну не знаю, ротный говорил, что полетное время 12 минут…

Давно это было.
Возвращаюсь в электричке в училище из уволнения. Вдруг вижу — дружок мой по кличке "Лётчик" сидит, скучает у окна. Присаживаюсь рядом, "Здорово, — говорю, — Лётчик" и замечаю, что он пьян просто в жопу. И вот он мне заплетающимся таким голосом говорит:
— Слушай, а хто ета, ик... сегодня того, ик... дежурный по курсу?
— Капитан Гордиенко, — отвечаю, — И как же ты в таком виде будешь ему докладывать?
— А я ета, ик... чё, такой пьяный? Чё, ик... заметно?
— Лётчик, да ты же просто лыка не вяжешь.
Тут он мне говорит, что он на этом деле попасться никак не может, потому что его лишат увольнения, а в следующий выходной у него какое-то важное мероприятие, и всё такое... И просит меня порепетировать с ним рапорт капитану. И вот начинаем мы репетировать.
— Трищ ктан, — начинает выводить мой бухой друг, — Крсант Ткачнка с гродскова вольненья приыл, ик... Во время, ик... вольненья змечаний не имел, ик... Ну как, нормальна?
— Тьфу, чёрт, — говорю я,- Ты, во-первых, прекрати икать, а во-вторых, не глотай согласные, а то сразу видно, что пьян в дым.
Лётчик сконцентрировался, задержал дыхание и выдал:
— Таварищщщ ка-апита-ан, ка-арсант Ткаченко из гара-адскова-а ува-альнения прибыл. Ва-а время ува-альнения за-амечаний не имел. Пойдёт?
— Нет, — говорю, — видно, что ты гласные нарочито тянешь. Говори спокойно, расслабься...
Короче, до самого Голицыно Лётчик на весь вагон орал слова волшебного заклинания, которое должно было ему помочь избежать сурового воинского наказания за пьянство.
При подходе к дивизиону, Лётчик, набросав в пасть припасённых мятных таблеток, вызвался идти на доклад первым. И ведь пошёл. Я, с замиранием сердца, жду снаружи. Ровно через пол-минуты сияющий Лётчик вываливается из канцелярии и, гнусно хмыкнув, идёт переодеваться. Я ничего не понимаю — ведь то, что он пьян, мог не заметить только слепой и глухой. Захожу на свой доклад, открываю рот и вижу... за столом сидит дежурный капитан Гордиенко... пьяный не в жопу, а просто в две жопы.