«Если ты думаешь на год вперед — посади семя. Если на десятилетие вперед — посади дерево. А если ты думаешь на тридцать лет вперед, посади злостную оппозицию!» — гласит восточная мудрость.
- Мама, а что мы будем праздновать в День отмены рабства? - Это не наш праздник, сынок. - Потому что мы белые? - Нет, потому что твоему папе еще десять лет ипотеку выплачивать.
Василий Иванович и Петька попали на остров. Ничего не ели уже несколько дней. Вдруг Петька куда—то ушёл. Приходит с дичью. — Петька, ты где уток достал? — Да сбил на озере! — Чем? — Бумерангом! — А где ты его взял? — Вон там, возле дерева. — Вот что. Петька, если ты ещё хоть раз тронешь мои носки, то я с твоим галстуком на медведя пойду.
Какашке парк показался очень интересным. — Дети бегали и пинали друг другу мяч, старички кормили воробьёв и голубей, собаки обнюхивали деревья и задирали лапу. — Всё это было интересно рассматривать в окно. Только вот гостей у Какашки не было, и поэтому он немного загрустил.
Заморозили русского и американца на сто лет. Проходит сто лет, их размораживают и в тот же день оба умирают от инфаркта. Американец – от того, что включил радио и услышал: — Колхозники Оклахомщины, Канзасщины и Примисиссипья досрочно сдали в закрома Родины зерно нового урожая... А русский – от того, что услышал по радио: — На очередном, триста двадцать четвертом съезде ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев сказал…
Василий Иванович и Петька попали на остров. Ничего не ели уже несколько дней. Вдруг Петька куда-то ушел. Приходит с дичью. - Петька, где это ты уток достал? - Да сбил на озере! - Чем? - Бумерангом! - А где ты его взял? - Вон там, возле дерева. - Вот что, Петька, если ты еще хоть раз тронешь мои носки, то я с твоим галстуком на медведя пойду.
- Так ты что, все же мужа бросила? - А что мне оставалось делать? Ты помнишь, когда я с ним познакомилась, он мне говорил, что он в постели как королевский орел? Но я же не орнитолог, откуда я знала, что эта чертова птичка занимается любовью раз в три года!
Каждый год 31 декабря Петрович, продолжая верить в чудо как в кино, шел с друзьями в баню, напивался там, и каждый раз, вместо Ленинграда, просыпался в КПЗ.