Идет Штирлиц по рельсам. Слышит-сза...

Барин садится в бричку.
Кучер: Барин? Какую песню петь будем?
Барин: Подожди, нога попала в колесо...
Кучер взмахивая плеткой: Н-но! Но-о-га-а по-о-пала в колесооо!

Байкеры - это велосипедисты, которые выросли, а трещетку с колеса снять забыли.

- Василий Иванович, а ты яйца на Пасху красил?
- Нет, Петька.. Мне предлагали, но я отказался и к Штирлицу послал…

В автосервисе:
- Колёса отбалансировать требуется - на большой скорости вибрация...
- А вы помыть их для начала не пробоваали?

Штирлиц гулял по лесу. Из дупла сверкнули два огонька. - Дятел- подумал Штирлиц... Сам дятел! Подумал Борман...

Поймали инопланетяне русского, немца, и китайца. И говорят:
– Кто назовёт такое число которое мы не знаем – отпустим, а остальных пустим на фарш.
Китаец:
– 10000000000!
Инопланетяне:
– Знаем, на фарш.
Немец:
– 9999999999999999999999999!
– И это знаем, на фарш.
Русский:
– До х*я!
– О, как?! Не знаем. Свободен, только скажи сколько это?
Русский:
– А вы спросите у стрелочника…
Пришли инопланетяне к стрелочнику и спрашивают сколько это "до х*я"? Стрелочник:
– Видите рельсы, видите поперек их деревяшки? Видите они штучками такими прибиты? Так идите и считайте их, а когда будет: "А ну их нах*й!" Так это только половина.

В "Семнадцати мгновениях весны" характеристики фашистов проклятых заканчивались одной фразой: "Связей, порочащих его, НЕ ИМЕЛ".
И только характеристика Штирлица заканчивалась так: "В связях, порочащих его, ЗАМЕЧЕН НЕ БЫЛ"!

Штирлиц шел по ночному Берлину плотно закутавшиcь в плащ. Моросил мелкий промозглый дождь который так и норовил затечь Штирлицу в левую ноздрю.
Почему в левую? - c досадой думал Штирлиц. В воздухе застыло что-то непонятное, тоскливое и тревожное, похожее на туман. Штирлиц вышел из запоя.
Неожиданно из-за угла бывшего Театра Лилипутов появилиcь три темные фигуры в форме офицеров гестапо. Фигуры окружили Штирлица со всех cторон девятимиллиметровых шмайсеров МР40 с откидным прикладом.
cлепя глаза отблесками уличных фонарей на мокрых cтволах
Повеяло перегаром дешевого гестаповского портвейна, который тут же напомнил Штирлицу его родной перегар и, cоответственно, родину-мать.
- ... мать! - пронеслось в голове у Штирлица.
- ... мать! - отозвалоcь эхо в другой половине головы.
- Sich eine Zigarette anzunden? [Закурить не найдется? ] - спросил старший гестаповец, хриплым от хазергита голосом.
- Seichas vyi u menya zakurite, suki! [Конечно найдется! ] - с надрывом ответил Штирлиц, и быстро, но cо смаком, дал закурить двум немцам.
Третьего в ту ночь ему догнать так и не удалось.

Штирлиц стоит у въезда в город весь в медалях и орденах. Мимо проезжают двое молодых людей на мотоциклах.
– Байкеры! – подумал Штирлиц.
– Металл! – подумали молодые люди.

Трое алкашей идут по рельсам. Вдруг один говорит: — Плохо! Такие высокие ступени сделали! Второй: — И перила — низенькие! Третий с улыбкой: — Ура, ребята, вон видите, лифт едет.