На сцене перед микрофоном стои...

Вопросы "Армянскому радио":
-Нас спрашивают - почему как капиталистический - так "мир", а как социалистический - сразу "лагерь"?!

— Мир разделился на два лагеря — одни вешают американские флаги у себя в кабинетах, на крышах домов, покупают футболки с изображением флага, другие — эти флаги срывают, рвут и жгут... — И только два старых еврея — Абрам и Мойша продолжают заниматься своим делом — шить американские флаги...

— Подскажите, где в этом доме находится мастерская по ремонту очков?
— У нас нет мастерской, тут только проктологическая клиника.
— Так я про нее и спрашиваю!

Не надо усложнять. Жена должна быть мудрая. Дети должны быть похожими на папу с мамой. Работа должна быть по душе. Дом должен быть загородным. Машина должна быть внедорожник. Родина должна быть одна на всю жизнь.

При советской власти поступило распоряжение свыше открыть в Одессе публичный дом. Председатель горсовета вызывает к себе Хаймовича.
— Окажите услугу, помогите открыть публичный дом. Вы ведь когда-то держали отличное заведение.
— Увы, дорогой мой, — отвечает ему Хаймович. — Сегодня создать то, что вы просите, невозможно.
— Но почему?
— А потому, что как только начнется работа, десять девочек попросит обком, десять девочек попросит горком, двадцать девочек пошлют в колхоз на уборку картошки. А Хаймович ложись и давай план!

Звонок в дверь. Входит развеселый дед Мороз и три плотных Настеньки. Хозяин:
— О, какое теперь у дедушки внушительное сопровождение!
Насти:
— А попробуй протащить этого алкаша на горбу после 10го вызова!

— Прочитала ваш новый детектив о преступлении в семье Шереметьевых, где внук убил деда, чтобы заполучить его дом.
Как вы придумываете свои сюжеты?
— На данный сюжет меня натолкнули названия московских аэропортов -
Шереметьево, Внуково, Домодедово.

Старый еврей звонит в КГБ:
- Скажите, а правда ли у нас положены льготы ветеранам разведки?
- Разумеется.
- Только советской разведки или любой?

Дико угораю, когда в фильме подросток хлопает дверью и запирается в комнате, а его мама сидит под дверью и умоляет его выйти. Моя мама, лет так 10 назад, выломала бы эту дверь, а потом сломала бы ее об мою голову.

— Рабинович, что я вижу! Вы едите сало?
— Ну таки да.
— Ну какой же вы тогда еврей, если едите сало?
— А давайте спросим так: ну какое же это сало, если его ест еврей?