В кинотеатре:- Эй, друг, сними шляп...

- Марья Андреевна, а правда, что в полиции работают карлики? - спросил Вовочка у учительницы.
- С чего ты взял Вова?
- Папа сказал, что ему все менты по хрен!

У одного мужика умирала жена и перед смертью решила ему исповедаться.
- Милый!.. Я должна тебе признаться, прежде чем умру. Я изменяла тебе с твоим братом, твоим лучшим другом, твоим отцом и...
- Я знаю, дорогая... Поэтому-то я тебя и отравил!

Едут по пустыне на верблюде монах с монашкой. Верблюд возьми и сдохни. Присели, думают что делать. Делать нечего, ни еды, ни воды. Монашка: — Ну, что же, брат, все равно помирать. Давай хоть тогда представим что мы в раю, разденемся, не будем знать стыда! Монах: — Ну, давай! Разделись. Монашка тычет пальцем монаху в пах: — Брат, хе—хе. А чего это у тебя там такое болтается? — О—о—о, сестра! Это корень жизни! Если я вставлю его в тебя — родится жизнь! — Так какого же хрена мы здесь сидим??? Вставляй верблюду, и поехали!

Муж сообщает жене:
— Знаешь, дорогая, я пригласил приятеля сегодня вечером поужинать с нами.
— Ты с ума сошел! В квартире грязь, у ребенка сопли, дома жрать нечего, у меня стирка — а он пригласил!
Муж:
— Вот именно, пусть посмотрит. Он мой лучший друг, и в последнее время он стал слишком часто задумываться о женитьбе...

Если вы ссоритесь, а потом миритесь и уже не помните, из-за чего ругались - это и есть любовь. Хотя, хрен знает, склероз начинается так же.

Очень полная женщина застревает в сиденье для унитаза и начинает звать на помощь мужа. Муж пытается ее вытащить, но безрезультатно. Тогда он звонит спасателям, но потом вдруг осознает, что не может позволить им увидеть свою жену голой. Тогда он берет свою соломенную шляпу и закрывает им интимные места жены. Через некоторое время приезжают спасатели, командир экипажа оценивает ситуацию и говорит:
- Женщину сейчас вытащим, перепилив сиденье, а вот мексиканцу уже ничем не поможешь…

При Ленине было как в туннеле: — Кругом тьма, впереди свет. При Сталине — как в автобусе: — Один ведет, половина сидит, остальные трясутся. При Хрущеве — как в цирке: — Один говорит, все смеются. При Брежневе — как в кино: — Все ждут конца сеанса.