Знаете эту женскую придурь: закутаться в теплый плед, взять горячий шоколад, сесть на подоконник и смотреть на дождь за окном? Я попробовал, мужики, и это такой кайф! Только вместо горячего шоколада возьмите холодное пиво!
Таксист замученный, усталый, 2е суток за рулём, едет поздним вечером по улице, где работают девушки лёгкого поведения. Одна подняла руку. Он остановился возле неё, она в приоткрытое окно: - Оральный 50. Он, задумчиво: - Оральный 50...... Оральный 50... - А ГДЕ ЭТО???
— Василий Иванович, как "грудь" пишется, через "т" или "д"? — Пиши по-простому, Петька: "сиськи". — Так, что ж я по-вашему революцию СИСЬКАМИ защищал?!
У одесского долгожителя спрашивают: - Семён Маркович, а вы верите в приметы? - Смотря в какие. - Ну вот, например, проснулись вы утром, а за окном... - В моём возрасте, деточка, если проснулся утром - это уже хорошая примета...
Муж с женой в постели занимаются любовью. Вдруг муж притормозился. Жена: - Ты что, дорогой? - Да вот, думаю, не нарушаем ли мы права негров, занавесив окно, в которое они сейчас пытаются подглядывать!
- Привет, подруга! Мне тут три билета в филармонию принесли, пойдешь? - Пойду, почему нет? А кто третий? - Да я пока не знаю, кого позвать. Может, Лену? - Ой, не знаю... - А что такое? - Да я тут недавно мимо ее дома проходила, так у нее из окна Сердючка орала. Ну ты сама подумай, что она будет делать в этой филармонии?..
Мединститут. Старый профессор и первокурсница: - Сколько половых органов у мужчины вы знаете? - Двенадцать. - ? - Ну, десять пальцев, язык и собственно то, о чем вы подумали... Вечером профессор звонит своему другу: - Представляешь, Иван Иванович, мне сегодня одна студентка назвала аж двенадцать половых органов у мужчины! Значит так - десять пальцев, язык, и... Что же еще?
Немецкий снайпер сидит в окопе, с русской стороны никого не видно, работа простаивает. Ну, значит, и схитрил. Кричит: – Петр! Из окопа выглядывает голова, снайпер снял. – Василий! Опять выглядывает солдат, снайпер его снимает. – Иван! Та же история. В окопе сидит чукча и почти молится: – Только не Бузурбай! Только не Йорхойдыр!