Вчера на трассе Кострома-Рим разбил...

По трассе несется бандитская тачка. В багажнике трясется похищенный бизнесмен. Тачка резко тормозит, багажник открывается. Похищенный облегченно вздыхает – в багажник заглядывает гаишник:
– Здравия желаю… Капитан Елагин.
– Господи… Товарищ капитан… Как я рад вас видеть!
– Че радуешься, гад – двигайся давай.

— Мы с мужем едем в Италию, — сообщает одна блондинка другой, — посетим Рим и Венецию, в Пизе полюбуемся на Эйфелеву башню...
— Дорогая, — перебила её подруга, — запомни раз и навсегда: в Пизе — Пизанская башня, а Эйфелева башня — в Эйфеле!

Сатурналии. В этот день в Риме рабов наряжали в господские одежды и сажали с собой за стол. А хозяева наблюдали за расслабившимися рабами, кто и как себя ведёт, и делали выводы.
- В современном мире для этих целей были придуманы корпоративы.

Зима. Горнолыжная трасса. Лыжник в полной экипировке: очки, шлем, модный костюм. Несется он с горы и падает. Встает: палки погнуты, лыжи поломаны, костюм в клочья, очки разбиты, лицо в крови. Отряхивается, встает, смотрит на вершину спуска и говорит:
– Бл*! Все равно лучше, чем на работе!

Вывеска на похоронном бюро:
"Изготавливаем гробы, кресты, ремонтируем баяны".

Греко-римская борьба - это внутренняя борьба между желанием съездить в Рим и необходимостью купить гречку.

У молодой пары долго не было детей. Им посоветовали съездить в Рим и в соборе святого Петра зажечь свечу. Через несколько лет человек, который дал совет супругам, случайно попал в тот городок, где они жили, и решил навестить их. На пороге дома его встретила ватага ребятишек мал мала меньше.
- А где ваша мама? - спросил советчик.
- Она в роддоме.
- А папа?
- А папа поехал в Рим задуть какую-то свечу!

— Ты телепортируешься в Рим, в 44 год до н. э. , в своей обычной одежде. Тебя приводят к Цезарю, который верит, что ты прибыл из будущего, и спрашивает у тебя — как я умру? Что ты ответишь?
— Окружённый друзьями.

- Доктор, я болен!
- Баян — следующий.

— В Древнем Риме хотели ввести одинаковую одежду для рабов, чтобы было легче их идентифицировать. Но решили всё-таки этого не делать.
— А почему?
— Потому что тогда рабы осознали бы, сколько их, и взбунтовались против своих господ.