А ведь хорошо было в детстве - на х...

Когда у жены на лице полтонны косметики, - это ничего,… а когда у мужа на лице немного помады - это конец света…

Один анонимный гад сказал, что орлу в правую лапу надо вложить спичку, а в левую - пачку соли.
Задушим анонимную гадину!
Патриот

Мама отожгла. Звонят ей телефонные мошенники. Какой-то парень убитым голосом: "Мама, я человека сбил". А сына у моей мамули нет, только дочка. Вот мама и сообразила, в чём дело. И говорит: "Идиот, грохни свидетелей и сваливай!" На том конце кто-то чем-то подавился...

Апокалипсис для глистов выглядит светом в конце тоннеля.

Допрашивают чукчу. Следователь:
- Ты зачем медведя стрелял, охота ведь запрещена?
- Однако шкура надо.
- А оленя с соседнего стойбища?
- Однако мясо надо.
- Ну, а геолога-то зачем?
- Однако спичка надо.

В магазине начальница отчитывает совсем молоденькую продавщицу за какой-то проступок и в конце своего разноса риторически восклицает:
- Да у тебя вообще совесть есть!?
Перепуганная девчоночка, размазывая слезы по лицу и всхлипывая, жалобно оправдывается:
- Есть, я в торговле совсем недавно...

Уважаемые производители микроволновок, сделайте звук в конце цикла отключаемым. Ночью сидящих на диете очень компрометирует.

Штирлиц шёл по Принцальбертштрассе.
- Стой! - услышал он окрик из-за спины.
Штирлиц засунул руку в карман.
- Это конец, - подумал Штирлиц, - но где же пистолет?
Но тут он с ужасом обнаружил:
- Это пистолет... но где же конец?

Решил англичанин продать коня. Конь худой-худой, вот-вот ноги протянет, никто его покупать не хочет. Шел мимо цыган, пожалел англичанина.
Ц: Ты его надуй через трубочку, вот и не будет видно, что у него бока впалые.
А: А как это?
Цыган сделал трубку, вставил коню в задницу и стал дуть.
Ц: Понял?
Англичанин взял трубку, вынул из лошадиного зада, перевернул, вставил другим концом и стал дуть.
Ц: Ты что???
А: Я очень брезглив, и не могу брать в рот обсюнявленную вами трубку!

При Ленине было как в туннеле: — Кругом тьма, впереди свет. При Сталине — как в автобусе: — Один ведет, половина сидит, остальные трясутся. При Хрущеве — как в цирке: — Один говорит, все смеются. При Брежневе — как в кино: — Все ждут конца сеанса.