С детства помню мамину доброту. Когда я возвращалась домой поздно, папа вынимал ремень с брюк, они падали на пол, и мама со странной улыбкой на лице говорила: «А ну ка, доча, иди еще пройдись, воздухом подыши…»
Ау, папуля, ты на связи? Я здесь, у мамы в животе… Мне нужно знать, что ты есть рядом, пока сижу я в темноте…Погладь рукой ее животик, я поздороваюсь с тобой… Уже я скоро, на подходе, и мы увидимся с тобой…
Одеваю очки, что бы ни кто не увидел опухших, от слез, глаз. Надеваю модное платье, что бы ни кто не разглядел разбитое сердце и израненную душу. Возле зеркала примеряю улыбку, что бы никто не узнал, какое паршивое у меня настроение. Что? Как мои дела? Все чудесно, все просто блеск!
Гордыня, сыграв в человеческой комедии подряд все роли и словно бы устав от своих уловок и превращений, вдруг является с открытым лицом, высокомерно сорвав с себя маску.
Улыбка счастья с лица не сходит, веселые огоньки в глазах все бродят, пока холодный ливень в душе льет, пока жгучей болью сердце жмет. Никто не сможет догадаться, как трудно мне так притворяться.