Наблюдала такую ситуацию. К солидно...

Я та самая ведьма, которая может есть как не в себя и не толстеть. Многие, конечно, завидуют, но мой секрет прост — специфический дефект ЖКТ. Если ем маленькими порциями, то все норм, а стоит обожраться или съесть жирного сверх нормы, то на следующий день меня несет. И это на самом деле неприкольно — понос не сильный, но очень уж внезапный, хоть руками зажимай.

В институте сильно пристрастился к курению. Денег по жизни не хватало и решил взять подработку. Там отправили на профосмотр. Сижу я на скамейке возле кабинета флюорографии. Выходит оттуда мужик, подмигнул и говорит: "Ну вот, п***ец правому легкому. А ты, малой, если куришь, то бросай". Я с неприятными мыслями благополучно, слава Богу, прошел медосмотр. На крыльце поликлиники выбросил пачку сигарет и уже семь лет не курю. Мужик, где ты есть, живой еще, или на том свете, спасибо тебе за совет!

Моя бабушка была врачом в послевоенное время в поселке. Люди в физиологии тогда мало понимали. Так вот одна бабка пришла с жалобой , что когда она ходила в кустики по большой нужде, то в ее отверстие запрыгнула лягушка. И она теперь слышит как она квакает в ее животе. Переубедить бабулю в обратном не мог никто ! В итоге моей бабуле пришлось ловить лягушку и подкинуть ее в ведро для нужд, так как бабка койку заняла сама. Со словами: "я же говорииила" - счастливая и здоровая бабуля побежала домой:))

В детстве была недолюбленным одиноким ребёнком и перед сном обнималась с подушкой, как будто она близкий человек. Сейчас мне 33, за спиной опыт, много прожитых лет и мужчин, друзей, путешествий; сын-подросток вырос и ему хорошо уже без меня. Вдруг заметила, что перед сном я, взрослая самодостаточная тётя, снова начала обнимать подушку, как в детстве, хотя живу с мужчиной. Одиночество вернулось. Грустно.

Сколько себя помню, периодически страдаю "заплетанием языка" - меняю местами кусочки слов в устной речи. Например, "мясло и масо" вместо "масло и мясо". Венцом моего творчества стала ситуация, когда у матери моего тогдашнего парня намечался день рождения, я хотела спросить: "Ты подарок придумал?", но запуталась и выдала: "Ты придурок подумал?" Ржали долго. А в итоге через пару месяцев и впрямь как придурок себя повёл, и разошлись. Но вспоминать до сих пор смешно.

Бесит, когда разговаривают по телефону в соседней кабинке общественного туалета. Стараюсь журчать как можно громче. И взбзднуть посильней, чтобы на том конце провода услышали, как для человека важен разговор, что, даже справляя нужду, он не прерывается ни на секунду.

Я в детстве была скучной тихоней, но у меня при этом было два бойких друга — девочка и мальчик. Пацан всё время пытался убиться. На его руке уже красовались шрамы от укуса собаки, через забор к которой он когда-то перелез. Он дико загорался каждой новой безумной идеей и всегда звал нас поучаствовать. Реакция подруги на его предложения была двух видов: либо она тут же усвистывала с ним на поиски приключений, либо со словами "это для твоего же блага" била ему кулаком в челюсть.

Моя бабушка прожила долгую и не самую лёгкую жизнь. О первом муже никогда не рассказывала, второй бил, унижал. Сбежала с одной сумкой и двумя детьми, на фоне нервов получила язву. Врачи пророчили ей 10 лет максимум, бабушка дожила до 87. Работала инженером на производстве, вырастила двоих прекрасных дочерей, дала им образование. За год до смерти случился инсульт. Тётя забрала её из больницы через неделю, как только выписали из реанимации: её привязывали к кровати, якобы буйная. Неимоверными усилиями мама с тётей заново учили её ходить, говорить, есть. Умерла бабушка за несколько дней до своего 87-го дня рождения, готовя праздничный обед. И я до сих пор не понимаю, за что такому чудесному, сильному человеку такой тяжёлый конец жизни. Теперь всегда загадываю близким не только крепкого здоровья, но и лёгкого конца, когда придёт их время.

Незадолго до Нового года шли с девушкой до дома, как обычно, через узкий переулок, забор с двух сторон. Навстречу, пошатываясь, идёт тело. Проходим ближе и слышим как бормочет: "Убью суку". Поравнялись, вижу, в руке пистолет. Прошли мимо благополучно, но я, наверное, в жизни никогда так больше не боялся, при чём даже не за себя.

Моя бабушка любит поговорить о свих похоронах. Она резко отвергает идею кремации, настаивает на могилке на кладбище, куда мы должны приходить и её вспоминать. А я не могу это никак принять: очень люблю её, но понимаю, что на кладбище ходить не буду. Не моё это. Я бы сделала маленькую урночку, хоть своими руками, для щепотки её праха. И хранила бы на полке, грустила бы, глядя на неё. А лучше всего хранила бы её в памяти живой и веселой, как дедушку, фотография которого висит над моим рабочим столом. Так и спорим с ней, как лучше.