Папа у меня тот еще кадр. были в Аш...

Мне 47 лет, моему мужчине — 52. Встречаемся часто, ну и секс, само собой. Как-то намекнула, что хотела бы куни, а он зарделся, засмущался, как подросток, и сказал, что никогда этого не делал. Не стала настаивать, не насиловать же человека, тем более в сексе он очень умелый, нежный. И вот однажды, когда оба мы были в процессе, вдруг чувствую, что мужчина мой ласкает меня внизу, так и зарылся в промежность. И так вошёл во вкус, что долго не отлипал, словно нашёл какую-то диковинку, и всё любуется, не может насладиться! А когда довёл меня куннилингусом до оргазма, заплакал от чувств…

Как-то в студенческие годы зашёл к девушке на чай. Серьёзно, именно на чай. Пока она копошилась у стола, я сел на диван и с удивлением почувствовал под собой включившийся вибратор. Два часа не мог вытащить её из-под стола, где она, красная от стыда, сидела. Потом она попросила меня сходить в магазин за хлебом, и больше мы не виделись. Ни дверь не открыла, ни трубку не брала. А она мне так нравилась...

Мяукнула во сне. Теперь каждый член семьи считает нужным подойти, спросить что-нибудь важное, а потом в конце выдать тоненьким голосом: "Мяу". Больше всех папа старается

Однажды мой начальник очень громко пукнул при своих сотрудниках. Естественно, все сделали вид, что ничего не слышали. Ближе к концу рабочего дня он просит меня сделать отчёт, который нужно сделать быстро и качественно, так как ему по нему докладывать. Ну я, значит, такая на автомате: "Да вы не переживайте, все будет чики-пуки." Чики, блин, пуки!

Мечтаю надуть мыльный пузырь пуком. Представляете, прилетает кому-то такой сюрприз, милый с виду, вонючий внутри!

Были как то с компанией на природе. Шашлык, пиво все дела. Вдруг мне захотелось пукнуть. Чтобы не палиться ушла к дальним кустами и подгадав время, когда все смеялись, жахнула. В этот момент зашевелись кусты. Оказалось, брат мужа решил там покакать и не заметив меня, испугавшись пука сел в свои какашки.

То место, в котором женщина моментально избавляется от излишней стеснительности - это роддом. Вот привезли тебя туда, быстренько поставили клизму, отправили в туалет. И сидишь ты там, делаешь дело, тут распахивается дверь (задвижек там нет, вдруг кому станет плохо) и заходит анестезиолог, мужик лет 45, еще к тому же и юго-восточной национальности, и не смущаясь твоим видом и процессом начинает расспрашивать, на какие лекарства у тебя аллергия, как проявляется и т. д. , а стоящая за ним медсестра все это записывает. Потом лежишь ты в предродовой на кушетке, и вокруг тебя 6 человек врачей, 3 из них мужчины, и все разглядывают тебя там, щупают, обсуждают что и как. Пока идут схватки - ходят смотрят, раскрылась там шейка или нет. В послеродовом отделении заведующий обязательно окажется мужчиной и будет каждое утро тебя осматривать. И к моменту выписки тебе уже пофиг, и к обычному участковому врачу-гинекологу, который, как ни странно, тоже мужчина, и к которому ты стеснялась ходить, теперь уже пойдешь как на работу.

Мой папа — дальнобойщик. Когда я была маленькой, он как-то раз взял меня с собой в командировку. Боже, это было так круто! Мы останавливались на обочине, рвали абрикосы, воровали подсолнухи, ехали в жару и в дождь, ночевали на автостоянках прямо в кабине. А в воскресенье ходили с папой на рынок, на рыбалку и пили чай в каком-то кафе с другими дальнобойщиками, слушая их дорожные истории. Папа помогал мне разгадывать кроссворды и собирать пазл. Это были мои лучшие две недели детства))

Мне 25 лет, и я впервые не так давно попробовала мастурбацию. Раньше было, конечно, но так, баловство. Но недавно я довела всё до конца, так сказать, и испытала первый струйный оргазм в жизни. После этого мой организм как будто включился. Секс с моим мужчиной стал другим. Я не знаю, как это объяснить, но оргазм теперь яркий, и он есть всегда! Организм как будто узнал, что так можно. Чувствительность стала в разы выше. И почему раньше такого не было...

После смерти мамы отец женился повторно. Мачеха любила меня больше, чем папа. Но я всю жизнь ненавидела мачеху и в порыве гнева часто била по больному — обзывала её бесплодной. Она больше всего обижалась, когда я не разрешала ей ухаживать за моими детьми, а я радовалась, когда она чуть ли не плакала из-за моего отказа. Но именно эта женщина стала донором, когда я нуждалась в трансплантации почки. После операции, стоя на коленях, просила у неё прощения и впервые назвала мамой. Стыдно перед ней, и ненавижу себя.