Истории про насилие

Уже довольно долгое время занимаюсь помощью русскоязычным женщинам, которые замужем за иностранцами, как волонтер. Ассоциация против насилия. Собрали психологов, адвокатов и вытаскиваем наших женщин из тяжёлых отношений. Женщины бывают разные по возрасту, вероисповеданию, социальному положению, но всех их бьют, ломают, калечат. И я не могу понять, особенно когда смотрю на фотографию счастливой пары в фб, где тот момент, тот толчок, когда можно ударить свою женщину? Какая веская причина бить любимую...

Большинство людей делится на две категории домочадцы и не домочадцы. Я отношу себя к первой категории. Комфортнее всего мне дома. Работаю удаленно, супермаркет находится внутри моего дома, попадаю я туда через парковку. В квартире есть лоджия большая с отличным доступом воздуха, многие предметы быта заказываю через Интернет. И я счастлива, что мне не нужно куда-то идти, смотреть в глаза двуличным людям, да и вероятность попасть в ДТП, подвергнутся насилию и прочим ужасам мала.

Мой брат – псих. Началось с самого детства. Поздний ребенок, родился больным, в семье с ним все носились, и я тоже. В 5 лет начались вспышки агрессии, вечные походы по психологам и врачам. Психиатры утверждали, что клинических показаний нет. В 8 он начал издеваться над животными, пытались бороться, но не помогало, становился только агрессивней. Сейчас он издевается над своей девушкой: насилие физическое и сексуальное. Я пыталась говорить с ней, уговаривала уйти, но она «любит». Боюсь, он убьет ее.

Когда я родилась, родители жили с бабушкой по маме. Они купили квартиру, когда мне исполнилось три года и было принято решение оставить меня с бабушкой. 12 лет моей жизни с ней я считаю настоящим адом. Нет, физического насилия не было, но было психологическое: унижения, оскорбления, крики, ссоры. Я всегда была виновата, она всегда была права. В 15 лет уехала к родителям, и больше бабушку видеть не хочу, даже спустя 10 лет. Но как же больно видеть, что мама начинает проявлять эти же черты.

Муж не подозревает, что я строю планы и коплю деньги, чтобы уехать от него с детьми. Наконец-то не будет всех тех гадких слов и морального насилия, которое я испытываю каждый день. А он пусть ищет себе другую жертву.

До сих пор помню, как меня 14-летнюю девочку тащил в подъезд упырь из параллели и хотел лишить девственности. Я не сопротивлялась, т. к. прорабатывала план "побега", и когда он завалил меня на лестнице, просто сказала: "Погоди, я хочу писить". Бежала я тогда домой, не оглядываясь, а дома было страшно рассказать. Понимаю детишек, которые никому не рассказывают о насилии.

Детство вспоминаю с содроганием. Мать лупила за малейший косяк, лупила не жалея сил, шнуром от магнитофона. На людях обращалась ко мне "солнышко, радость моя", а дома звала тварью и скотиной. Сейчас мне 25. И она отрицает насилие, смеётся, говорит, и пальцем тебя не трогали! Ненавижу её. Ненавижу двуличие и лицимерие!

Бесят некоторые люди, которые не понимают, что такое БДСМ, и осуждают меня за любовь к этому. БДСМ и насилие фундаментально друг от друга отличаются. Это совершенно разные вещи. Первое — о доверии, наслаждении, о том, как тебя по твоему желанию берут за руку и ведут по краю пропасти. Второе тебя уничтожает. Без согласия, без договорённости. Первое — о легитимной власти, под которой ты счастлив. Второе — о тирании. Не понимают, а лезут с осуждениями!

Мои родители из параллельной вселенной. Я ходила на танцы, балет, художественную гимнастику, карате, в цирковое, играла на пианино и гитаре, рисовала, ездила верхом, стреляла, и в основном по году-два. Надоедало и становилось насилием над собой — находила новую интересную секцию, меня не заставляли идти куда-то против воли. Считаю единственно правильным вариантом воспитания и планирую делать так же.

Мне часто снятся кошмары, от одних я просто просыпаюсь в ужасе, от других плачу, но это тут же развеивается, и я снова засыпаю. И лишь один сценарий доводит меня до истерики, я могу ревет полночи, пить успокоительное и очень долго приходить в себя. Мне снится моя мать. Пьяная, невменяемая, словно от нее только оболочка осталась без души. Никакого насилия, одна только картинка, что она снова напилась, и у меня нервный срыв. Мне 26, мать закодирована уже 7 лет, а облегчение так и не наступает.