Короткие истории про прием

Много лет работаю в больнице, и всегда по праву считал, что моя работа самая сложная и в психическом и физическом плане. Реально так думал, пока не повалили ко мне на приём они. Молодые учителя. Город небольшой и прекрасно запоминаю этих улыбчивых, красивых, общительных девчонок, которые группами приходят на мед. комиссию по работе. Но спустя примерно полгода-год они не идут, а ползут на приёмы, организмы больные, изношенные, глаза пустые, от улыбок нет и следа. Да и идут не за больничными, а за рецептами в аптеки, потому что с работы не отпускают. И такая тенденция уже года 3. Недавно как раз такая была, нервное истощение, гастрит, тремор руки и это ещё анализы не сдавала. Мне, взрослому 50-летнему мужику, так и хочется взять за руку да сводить к её начальству, чтобы увольнялась бедная оттуда, жизнь себе не портила, да и посмотреть охота, что ж там за закрытыми дверьми школы творится.

Работаю психологом в психоневрологическом детском центре реабилитации, к нам ходят на занятия дети с ДЦП, аутята и другие детки с нарушениями в работе нервной системы. Я сейчас работаю с милой доброй девочкой четырех лет, у нее сначала подозревали аутизм, но в итоге сошлись на умственной отсталости, то есть она никогда не сможет стать хотя бы более-менее "нормальной", ей всю жизнь будет требоваться уход. Она гиперактивная, шумная, "не умеет себя вести на людях", как говорят. Но я радовалась тому, насколько адекватная у нее мама - никогда не кричит, не поднимает руку на малышку, девочка всегда чисто и аккуратно одета, с учетом того, как она себя может вести. Потом у меня появилась возможность приглядеться к маме, и я испугалась. У неё руки до локтя все в синяках, от того, что дочь дерётся, если не отпустить её руку и не позволить ей бежать туда, куда ей хочется, она не красится, длинные волосы всегда завязаны в простую косу, эта коса наполовину седая, хотя ей нет и тридцати, она всегда предельно вежлива, часто улыбается, но глаза у неё при этом абсолютно пустые. На приёме, когда я занимаюсь с ребенком, она или читает книгу или может весь час просидеть неподвижно, глядя на свои руки или в стену. Я как-то попыталась спросить, не была ли она сама на приёме у психолога, в ответ получила заверение, что всё замечательно, и помощь ей не требуется, при этом она так же пусто улыбалась и смотрела сквозь меня. Я боюсь за неё, за девочку. Человек, похоже, давно живет за гранью нервного срыва, это в любой момент может рвануть и тогда неизвестно, что она может сделать. А я, хоть и заметила, сказать никому не могу, не имею права.