Старые истории про спасение

В 90-е годы, размер штрафа ( в карман автоиспектора) за нарушение правил дорожного движения сильно зависил от умения договариваться. У меня никогда не было ораторского дара, к тому же я всю жизнь заикаюсь. Единственным спасением было умение настолько сильно заикаться, сопровождая это конвульсиями, что инспектора, то ли из жалости, то ли от головной боли всегда отпускали. Они просто теряли время и нервную систему пытаясь собрать воедино те звуки, что вырывались из моего горла. Так и проездил без единного штрафа.

На прошлой неделе пришлось поучаствовать в спасении котенка. На оживленной дороге на Рязанском проспекте кто-то выкинул малыша, или он сам выбежал и кинулся под колеса моей машины. Люди на соседних авто тоже остановились и ждали, пока он сам вылезет. Выйдя из машины, я увидела, что малыш сидит на колесе, и мне никак не вытащить его. Спустя пару секунд он залез под подкрылок и вытащить руками его было не по силам. Отъехав с дороги, благодаря неравнодушным людям и домкрату, мы вытащили бедную малышку. И как только она попала на руки ко мне, сразу успокоилась и начала мурлыкать. И тут я поняла, что не зря именно в этот день и по этой дороге мне пришлось поехать. Теперь у меня дома есть кошка, которая сама меня выбрала.

Почему службы спасения не используют геолокацию? Стало кому-то плохо на улице, ты звонишь в скорую, и она, видя местоположение твоего телефона, тут же выезжает не дожидаясь, пока ты объяснишь во дворе дома по какой улице ты находишься.

Мою бабушку эвакуировали из блокадного Ленинграда в 13 лет. Она должна была ехать в "теплушке" вместе со своей крестной и 17-летней дочкой крестной. Накануне эвакуации у дочери крестной начался кровавый понос, но она взяла слово у моей бабушки никому об этом не рассказывать, иначе ее бы сразу положили в госпиталь, и всем пришлось бы снова дожидаться своей очереди на спасение. Мать обнаружила, что у дочери кровавая диарея только в пути. Она умерла в вагоне на второй или третий день их путешествия. Мать не плакала. Не было сил. Она лишь хотела сойти с поезда и похоронить свою дочь на ближайшей станции, в одной из деревень. Но ее предупредили, что, если она останется ради старшей девочки, то потеряет и младшую: слишком переполнены были эвакуационные поезда, места на всех не хватало. И тело осталась лежать на перроне, среди несколько десятков других тел несчастных блокадников, не доживших до спасения. Местные жители похоронили их в братской могиле. А поезд с окаменевшей от горя матерью и рыдающим подростком шел вглубь Ленинградской области. Моя бабушка до сих пор плачет, вспоминая эту смерть, и не может себе простить, что вовремя не рассказала о болезни.

В последнее время подмечаю за собой, что стал постепенно собирать набор выживальщика. Зажигалка, нож, игла и нитки, фонарик, бутылка воды, пачка обезболивающего, антисептик, стопка пластырей, какой-то невнятный моток веревки и еще много херни сомнительного предназначения. Все это таскаю с собой в рюкзаке. Куда бы я ни пошел, у меня есть минимальный набор для спасения. И не сказать, будто я особо параноик, ведь большинство этих вещей все равно в итоге пригождаются в повседневной жизни.

Вожу машину каждый день. Каждый раз, когда вдруг появляется скорая с сиренами и мигалками, все машины сразу замедляют ход и расходятся, чтобы пропустить скорую помощь. Какое-то невероятно чувство меня охватывает, когда вижу такую слаженность среди водителей, как будто мы все на секунды причастны к спасению чужой жизни.

На заброшенной даче собака родила щенят, двух в зубы взяла и ушла (ин-фа от сторожа). Мы нашли трех брошенных ею щенков, глаза у них уже были открыты, сами маленькие, голодные, все в блохах, скулят, пищат... Папа сначала запретил нам с сестрой их спасать, мол, «естественный отбор»! А в итоге сам нам и помог со спасением; вымыли, вылечили, выкормили, дали объявление в газету — всех раздали.

В детстве я попала в сказку — в "Золушку". Но не в ту "Золушку" с феей крёстной и принцем, а в ту самую "Золушку" со злой мачехой и унижениями, со смертью отца и сводным братом-садистом. Всё детство я ждала чуда, ждала спасение со стороны, но реальность так не работает. Я бежала из дома, но меня возвращали из раза в раз. Я просила помощи, но люди лишь отводили глаза. Не выдержав, я подсыпала ей крысиного яда и наконец-то обрела свободу. Пускай в колонии, но свободу.

Я страшненькая: лицом не вышла, полная, проблема с волосами, кожей и прочие неприятности. Потихонечку исправляю, но пока не очень, да и уродливый фэйс не спрятать. Парни на меня вообще внимания не обращают. Единственное спасение - очень бухие тусы с красивыми подругами. На них клюют парни толпами, а под алкоголем нет-нет, да кто-нибудь хоть приобнимет. Люблю после таких тус приходить домой и с запахом мужского парфюма и тела ложиться спать, представляя, что кто-то рядом, что я наконец не одна.