Короткие истории про тапку

Ко мне приехал цирк с конями. Завелись клопы. В квартире полно старья. Родители запрещали выкидывать. Под шумок выкинула перьевые подушки (им 30 лет, минимум), ковёр и обувь. Бабушка обнаружила пропажу спустя два дня. Её хватил удар — в тапках рванула к помойке, пытаясь найти хотя бы ковёр. При этом кричала: "Ты ещё не заработала на этот хлам!" Нашла подушку, смотрю — тащит. С дракой вырвала, объяснять бесполезно (второй месяца объясняю). Нет, мы лучше с клопами жить будем. Только вот мне съехать некуда. Задолбало уже всё.

Собака съела мои любимые тапки. Не просто пожевала или погрызла, а реально съела! Ругать было уже поздно, но я жутко злилась на неё. И тут внезапно вспомнила, как пару лет назад забирала её месячным щенком, и первое, что она сделала, попыталась покусать мой палец — зубы резались. От этого воспоминания чуть не прослезилась: казалось бы, всего два года, а так много произошло. Закончила универ, нашла любовь, сменила работу, запустила свой проект. Было время, когда вместе впроголодь сидели, и она всегда была рядом. В общем, простила я её за эти тапки, не беда.

Шесть лет вместе. Ему 41, мне 25. Не женаты. есть общий ребенок. И вот когда надо его представить случайно встреченному знакомому, тут начинается... Ну, вот кто он мне? Парень? Молодой человек? Староват для молодого человека, не? Муж? Ага, два раза он мне муж. Гражданский муж? Ага, точно. Бывают гражданские мужья, а бывают военные. Мой мужчина? Ну, да, мой мужчина, моя собака, мои тапки. Госпожа сегодня не в духе.. Отец моего ребенка? Ну, да, знакомьтесь, бык-осеменитель. Как мне его представлять, а? Мудак, который не женится на мне, хотя делал предложение? Бесит страшно.

Отцу 60 лет. Четверо дочерей, из которых я самая младшая (мне 20), пятеро внуков. Бывший военный, был в горячих точках, где только не служил да и сейчас не на пенсии. Две недели назад положили в госпиталь на плановое обследование, перед праздником его должны были выписать, семьей сделали ему сюрприз и приехали к госпиталю, чтобы забрать и поздравить, вдруг замечаю, что какой-то мужик лезет через забор и дает дёру от патруля, аж тапки на ходу теряет, приглядываемся, а это наш папка. Проиграл в карты соседям по палате побег в магазин, чтобы закупиться на праздник.

Ранее туманное утро. Выползаю на балкон, закуриваю сигарету, и с дебильной улыбкой залипаю в картину: соседка, недавно "получившая" права, пытается выехать из маленькой парковки перед домом, буквально миллиметруя между машинами. Где-то на половине сигареты я окончательно проснулся, и улыбка с моего лица пропала, т.к. я догнал что рядом стоит МОЯ МАШИНА. Едва не спрыгнув с 4 этажа, побежал в тапках, семейниках и майке вниз по лестнице. Жаль не запечатлил это испуганное лицо, когда она увидела меня в таком виде, с обросшей рожей, ростом 190, весом 120кг, машущего руками, и бегущего к ней...

В студенческие годы любили посещать с другом женское общежитие, в котором, естественно, после 21-00 нельзя было находиться. Но юношеская любвеобильность заставляла идти на риск, что максимум грозило отчислением. Лазили через окно туалета 2-го этажа по вырванному заборчику из арматуры из соседнего двора. Очередной удавшийся ночлег, секс на соседних кроватях, а утром кто-то сдал. В дверь тарабанит комендант с делегацией, если не откроем, то они откроют запасными ключами.. Сиганули мы в одних трусах и тапках из окна. Холодная осень, около ноля градусов, люди идут на работу, бегут два голых дурня прихрамывая через центральную улицу... Зато какой был секс!

Мой парень срет в трусы. Натурально оставляет черкаши. Я до этого вообще не знала, что и у взрослых такое бывает. И самая большая проблема в том, что он категорически не хочет лечиться! Замалчивает проблему, втихушку застирывает или засовывает белье вглубь корзины, но к врачу идти не хочет. Мы уже три года вместе, и что я только не делала! И уговаривала, и обещала, и грозила, и ругалась, и записывала к врачу несколько раз, но в итоге он так никуда и не поехал; ни один, ни со мной. Во всем остальном - золотой мужчина: радует, на руках носит. Вроде как и замуж можно, но я как представлю эту вонь, какахи, обосранные трусы на всю мою жизнь, так хочется бежать, роняя тапки. Но не бегу, дура. Люблю его и ненавижу.

У меня пропал любимый кот. Подобрала его совсем крошку, орущего в луже холодной осенью на рынке. Он еще даже ни кушать, ни пить не умел. Кормила с пипетки. Подростком он был просто кошмар, грыз все: руки, ноги, тапки, пенопласт, столы. Ходила вся исцарапанная. Вырос в рыжего мраморного красавца, который тонко чувствовал все мои душевные переживания и приходил утешать. Будил каждое утро, улёгшись на грудь и тепло мурчал. Недавно моему мужчине надули в кеды. Он подумал на кота, хотя у нас живет и кошка. В тот день коту сильно досталось. А по запаху я угадала кошку. Видимо, кот разочаровался в людской сущности и ушел. А мне теперь каждую ночь снится, что он нашелся, я бегу к нему, обнимаю, прижимаю мурчалку к груди, и он лижет мне лицо.

В детстве во мне просыпалось материнское чувство. Нет, я не играла в садике в дочки-матери, как это делали нормальные дети моего возраста. Я воровала куриные яйца из холодильника и пыталась их высиживать, прятала под подушками, в карманы, в одежду, в ботинки, тапки — куда угодно, где было тепло. А потом забывала про них, и на них обязательно садились родители, гости, соседи. Но после одного случая материнский инстинкт во мне угас. Решили с мамой поехать в магазин, на улице было тепло, естественно, перед выходом я засунула два куриных яйца к себе в карманы платья, мама, к моему несчастью, не заметила. В автобусе было очень тесно, и вот наша остановка, я направляюсь к выходу, люди прижимают меня с двух сторон, и эти яйца раздавливаются и стекают по моим ляхам на пол автобуса. И эти глаза моей мамы... А я ещё целый день ходила в этой слизи, которая мне и в сланцы залилась.

Когда мне было 15, лежала в больнице. В палате нас было трое. Соседки всё время пытались меня обидеть, обмануть с едой, с процедурами, но я не велась на это, потому как знала, что будет травля ещё хлеще. Незадолго до моей выписки одна из девочек зашла в палату и сказала, что ко мне приехала бабушка, я на радостях обула тапки и пошла скорей. Около лестницы меня поджидали они. Та, что постарше и побольше, схватила меня за шиворот и стала трепать, вторая начала смеяться, они говорили, что я обуза, что никому не нужна, что даже родной бабушке до меня нет дела, и родители меня бросили, а мне все врут, что они погибли. Я держалась до последнего, но когда они начали оскорблять моих родителей, я не выдержала. Старшую сбила с ног и толкнула с лестницы, а вторую дважды ударила лицом о дверь, и она порвала ноздрю о гвоздь. Этого было достаточно, чтобы понять, что такое жестокость. За этот поступок меня и отправили в детскую колонию, правда всего на несколько месяцев. Но, даже спустя годы, я не жалею.