Ушла коллега в отпуск на 21 день, работаю за неё. Работала и думала: "Вот везёт же, целых 21 день! Как хорошо!" А вчера сломала ногу, теперь тоже буду отдыхать 21 день. Только на больничном. Успех — он такой.
В три года у меня удалили большое родимое пятно на ноге. Остался шрам. И я так гордилась этим! В садике меня обожали, любили посмотреть на шрам. В лагерях рассказывала истории про то, как в меня выстрелили, но я успела убежать. Сейчас, мама твердит о том, чтобы я удалила шрам, но я не хочу! Ведь это кто я есть. Это моя особенность! Нет, не удалю :)
Люблю подсматривать в общественном туалете. Сам процесс не интересует, но очень нравится высматривать ноги из соседней кабинки. Изучаю обувь и чулочные изделия, пытаясь угадать, какая внешность и характер у хозяйки тех леопардовых лодочек или тех салатовых кед. Обращаю внимание, как ставят ноги: кокетливо на носочек или игриво на ребро стопы. Радуюсь, когда признаю в соседней кабинке знакомого или коллегу, как будто открываю их тайну. Чувствую себя шпионом. Сама сажусь, чтобы ног было не видно!
Умерла дальняя родственница, выяснилось это только через неделю. Как оказалось, родная дочь и внучка написали от неё отказ в морге, чтобы не тратиться на похороны. Так и пролежала в морге неделю никому не нужная. И никто не знал! Пока не запереживали бывшие коллеги и все не выяснили. Организовали похороны, не было ни одного родственника. Гроб и коллеги.
Прихожу домой, на пороге сидит моя своевольная кошка, смотрит на меня любящими глазами, о ногу трётся. Сердце почуяло недоброе. Обыскала квартиру на предмет пакостей - ничего. Так продолжалось месяц. Собралась на долгую стажировку, кошку беру с собой, пошла к ветеринару за прививкой, и оказалось, что кошатина беременна. Кто отец - гадала недолго, ибо народившиеся сибиряки всё разъяснили.
Когда валяюсь с высокой температурой, чтоб не так сильно з-з-з-знобило — сую руки в трусы между ног и пару пальцев во влагалище. Сразу перестаёт так трясти, ибо там горячооо)
В истории о ВОВ от бабушки нет ничего такого героического. Она рассказывала, как проводила деда и осталась с четырьмя детьми, мал мала меньше. От голода ели лягушек и траву, она копала окопы в лютый мороз в одних тонких чулках так, что ноги были покрыты коркой льда. Позже чуть не посадили "за расхищение социалистической собственности", а это были колоски, оставшиеся на поле после сбора зерна. И ничего в этом нет особенного, кроме разве того, что жили так тогда сотни, сотни тысяч.
Было мне лет четырнадцать. Иду к бабуле, ни о чем не думаю, как вдруг мою ногу оплетает нечто. Ну все, думаю, — змея! Бегу, что есть мочи, а она не отцепится никак... А потом смотрю — это плёнка кассетная вокруг валенка обвилась. Вот так и бежала я холодной уральской зимой, в метель, в валенках от "змеи".
На корпоративе сломала стул, перевернувшись на спину. "Поржали и забыли", - подумают многие. Нихрена. Коллега хранит отломанные ножки в тумбочке и периодически победно трясет ими в воздухе. Напоминает...
Так уж сложилось, что я гипотоник. Я падаю в обмороки везде, где можно и нельзя. Иногда часто, иногда не очень часто. И мне так приятно, что каждый раз, когда я падаю, люди не проходят мимо - они помогают мне прийти в сознание, вызывают скорую. Поднимают ноги, пытаются откачать. В Болгарии немцы мне даже массаж рук и головы сделали, капельницу поставили. После каждого обморока я верю, что человечество еще не совсем испортилось.