Однажды безногий поделился со мной ...

В детстве когда я маме возмущалась, что у меня порвались колготки, она спокойно заявляла - ну и что? дома будешь носить. А сейчас через 20 лет я так же говорю своим детям, хотя дефицита в колготках и деньгах нет. Я и сейчас сама иногда под джинсы могу надеть рваные колготки. Никто же не видит! )

Детвора заболела ангиной, муж тоже начал жаловаться на горло. Съездил к своей маме-врачу на осмотр... Хоть мне уже 30, я тоже хочу к своей маме, тоже хочу, чтобы горлышко посмотрела, пожалела, обняла и как в детстве сказала: "У сороки боли, у лисицы боли, у доченьки - заживи-заживи". Живу на родине мужа в 3000 км от своих родителей. Очень скучаю.

Разговорились с женой о фейлах с одеждой, она рассказала, как лифчик забыла надеть в универ, на учебу не пошла в итоге. Я вспомнил, как в детстве в бассейн ходил, плавки в грязном были, пошел в обычных трусах. Малой был, не знал ещё о свойстве белых трусов становиться прозрачными при намокании... Короче, больше я в тот бассейн не ходил. Абонемент на месяц был, не так жалко :)

Общался я с девушкой пару месяцев. Был уверен, что она девственница. Такая вся спокойная, аккуратная. В один прекрасный день, сидя в машине, когда я просто говорил по телефону с другом, она расстегнула мне ширинку и сделала такооой минет, что меня можно было отвозить в реанимацию...

У нас с братом три года разницы. В детстве его любимой игрой было меня подразнить, а мне нравилось строить ему мелкие пакости. На самом деле мы были близки и такие отношения были частью игры. К сожалению, родители так не думали, поэтому за ссоры и стычки нас стали наказывать, чаще всего поркой. Видимо думали, что ремень сблизит нас с ним. У мужа с сестрой такая же разница. Они также воевали и строили козни друг другу в детстве. Только их родители никогда ни во что не вмешивались, их позиция была - разбирайтесь сами. И что мы имеем сейчас? Муж за сестру порвет любого, она отдаст ему последнюю рубашку. А вот мы с братом чужие люди. А родители не перестают удивляться как же так получилось, они же приложили столько усилий, чтобы нас подружить.

Мне был 21 год, когда подруги жутко меня изводили, что я до сих пор девственница. В один вечер психанула, нашла парня на ночь. Как вернулась, часа два провела в душе, никак не могла отмыться от всей этой мерзости. Как же противно было. Полгода лечилась от херни какой-то. Это не столь страшно, но неприятно всё-таки. Сейчас появился молодой человек, с которым всё хорошо. Сделала вывод: где, с кем и когда спать — личное дело человека; и не стоит слушать кого-либо.

В студенческие годы собираюсь на встречу с подругой. Нарядилась, вся такая красивая, спешу на остановку, замечаю, люди на меня косо смотрят, а кто-то даже смеётся. Дошла до остановки, стою, маршрутку жду, смешки продолжаются. Я думаю, надо валить на другую остановку. За мной мужик привязался и что-то шепчет мне. Я ему: "Отвали", - он все равно за мной идёт и шепчет. Я опять его отшиваю, и тут он уже громко: "Девушка, у вас зад видно!" Оказывается, я в спешке юбку в колготки заправила.

У меня была однокурсница с сильным пороком сердца. Худая, бледная, не особо красивая. На занятия её водила мама и забирала. Будучи людьми взрослыми, никто над ней не смеялся, а наоборот жалели и оберегали. Предлагали донести сумку, проводить, подкармливали... Я считала это лицемерием и общалась с ней так же как с другими: ни разу не предложила помощь, звала с собой выйти покурить, пила при ней пиво, материлась и рассказывала о своих тусовках. Могла психануть на неё и послать на х, занимала деньги и возвращала через год. Вообще все меня считали бесчувственный сволочью по отношению к этой девушке. А она не общалась ни с кем кроме меня, потому что с её слов: только я считала её полноценным человеком, а все остальные своей жалостью вечно напоминали, что она инвалид и в чем-то ограничена.

Познакомился с девушкой, у нас начались отношения, и в один прекрасный день ей поставили диагноз "лейкемия". Мы встречались ещё не так долго, и она сказала, что поймёт, если я уйду и не захочу переживать с ней всё это. Врачи подливали масла в огонь, говоря, что ничего не поможет, что они бессильны, но я твёрдо решил быть с ней, что бы не случилось. Я пережил вместе с ней и ужасные курсы химиотерапии, и ночные судороги, и бесконечные слёзы. Она постоянно гнала меня, не разговаривала со мной, пыталась отвергнуть любыми способами, но я не сдавался. Она худела, теряла волосы, много спала, нервничала, психовала. Я был неким громоотводом, она отрывалась на мне по полной. Полтора года спустя болезнь начала отступать, и все прогнозы врачей оказались ложными. Она выжила, и я отдал бы всё, чтобы постоянно видеть эту её счастливую улыбку, когда наш врач сказал, что всё ужасное позади, я отдал бы всё, чтобы она снова так крепко держала меня за руку, чтобы она снова обняла меня так сильно, что я не мог вздохнуть. Ещё полгода ушло на реабилитацию. Я всё время был с ней. Мои родители недоумевали, но не лезли с нравоучениями. Я поменял много работ, но сейчас всё же нашёл своё место. Жизнь сначала дала нам обоим неслабый пинок под зад, а потом подарила нереальное счастье. Через две недели женюсь на самой прекрасной девушке на свете.

Так уж сложилось, что я гипотоник. Я падаю в обмороки везде, где можно и нельзя. Иногда часто, иногда не очень часто. И мне так приятно, что каждый раз, когда я падаю, люди не проходят мимо - они помогают мне прийти в сознание, вызывают скорую. Поднимают ноги, пытаются откачать. В Болгарии немцы мне даже массаж рук и головы сделали, капельницу поставили. После каждого обморока я верю, что человечество еще не совсем испортилось.