В детстве я упала с высокого дерева...

Я живу только раз в год. Я живу только, когда весна. Я люблю эти ветры и эти тучи, и это солнце, и эту первую серую грязь. Когда только начинают петь птицы и Пасха на носу. И первые почки. Первую молодую траву и маленькие блестящие зеленые листочки. А как приятно в солнечный день наблюдать, как к вечеру небо затягивают тучи, и потом с ветром приходит гроза. Так прекрасно пахнет землей, озоном и первыми цветами на деревьях. Капли дождя тихо стучат по крышам и падают на асфальт. И тишина. А наутро, с первыми лучами солнца, видишь умытые свежие листочки на деревьях. Все такое яркое, солнечное. Нежный ветер и спокойное тепло.

Я помню, как на Пасху сестра испекла мне шоколадный кулич с эмэндэмсом, — обычные я, в силу возраста, кушать не хотел, но родители заставляли. Помню, как она купила мне сюрикэн и научила его метать; как сидела со мной до трёх ночи, объясняя ненавистную алгебру, и как отвела в крутую парихмахерскую, где мне сделали мою первую "взрослую" стрижку. Сейчас, когда она лечится от героиновой зависимости, это только бледная тень той девушки, которую я знал. Но я все помню и по-прежнему сильно люблю ее.

В прошлом году в 30 лет поступила на второе высшее. Полная смена специальности, ещё и магистратура. Сон по три часа в день, тонна заданий, дорога два часа в одну сторону, тяжёлый ноут с собой - полный комплект. И вот сижу я как-то в вузе на диванчике, делаю очередную домашку и жду подругу. Самочувствие хуже некуда. Решила прилечь задремать, придёт - разбудит. И снится мне, что я не сплю, а продолжаю лежать на этом диванчике и вижу все, что происходит вокруг, а проснуться никак не могу. Точнее просыпаюсь, а оказываюсь в следующем сне, все таком же. И так мне плохо, мутно, больно, а вырваться никакими силами не получается. Все больше ощущаю, что уже не проснусь, вот он, собственно, и конец. Так и умру, заблудившись во сне. К счастью, приходит подруга и начинает будить меня изо всех сил. Чувствую, как трогает меня за плечо, тормошит, слышу её голос, идущий "снаружи". С колоссальный трудом и только потому, что она не отстаёт, выгребаю из сна на её голос, раскрываю глаза... Рядом никого нет. Ни подруги, никого, пусто. (Долгое время была уверена, что та просто отошла, но, оказалось, она на тот момент была ещё в дороге.) И реальность ощущается совсем чужой и незнакомой. Минут 15 ещё проверяла, не сплю ли дальше, и пыталась понять, что произошло. Будившая меня подруга была просто гиперреалистична. И вроде понимаю, что это просто игра мозга в полусне, но до сих пор не могу избавиться от ощущения, что она мне тогда жизнь спасла. Она не знает, а я до сих пор ощущаю себя у неё в долгу.

в дет.саду нянечка выстраивала всех, кто не спал, как солдат, кричала и запугивала. Помню, как сказала: "кто не будет спать, заберу к себе, будете мне на Пасху булки печь!" я рассказала маме только спустя лет 18. а тогда боялись все. а вдруг родителей тоже заберет?)

Покупая дочке в магазине пасхальный кулич, вспоминала, как я, семилетняя, отрезала кусочек от пасхи, очень уж вкусно она пахла. И как моя богобоязненная бабушка била меня кастрюлей по голове, кричала, что я дьяволово отродье, что куличи нельзя есть, пока они не освящены в церкви. И как потом заставила всю ночь стоять на коленях на соли и молиться богу, и просить прощения. Родители у меня умерли, и я очень боялась, что она сдаст меня в детский дом.

Мне 35, и я люблю печь куличи на Пасху. Нравится сам процесс, здорово потом ездить по родственникам и поздравлять. Наверно, именно это и есть ощущение семьи. По старой памяти тесто ставлю в огромной кастрюле. Получается много. Да вот только за 15 лет семьи стало меньше: умерли бабушки, дедушки, дяди, тети, отвалились многие знакомые, которых считала друзьями. Осталась без работы. Без мужа (тут без сожаления). А рука не поднимается уменьшить дозу теста. Как будто вслух признать своё одиночество.

Я - третий ребёнок в семье. Никогда особо зажиточной наша семья не была. Я маленькая очень любила докторскую колбасу, люблю и сейчас, но сейчас ею не удивишь, она в холодильнике постоянно; как у меня дома, так и в доме родителей. А тогда она покупалась, как правило, к празднику - на нарезку на праздничный стол да на оливье. И однажды родители спросили у меня, чего я хочу на день рождения. Я заказала большую палку докторской колбасы, условившись, что буду есть её одна! Купили! Ела, сколько хотела! Но всё равно привычка делиться победила меня, и я в итоге разрешила всем есть мою подарочную колбасу))

Лет пять назад я занималась исторической реконструкцией. Помимо основного занятия, тренировок и прочего, мы делали совместно с одной организацией каскадеров показательные выступления. И на день Победы мы тоже делали номер для детей и ветеранов (бесплатно) я была немецким офицером: спрятала волосы под фуражку, и, вроде как, стала похожей на мужика). Соответственно, форма у меня тоже была немецкая: китель, ордена, берцы и свастика на плече. После выступления отошла попить кофе, а возможности переодеться не было. И идет мне навстречу ветеран. Думаю: ну все, сейчас вспомнит молодость, мокрого места от меня не оставит, а у меня еще волосы светлые, глаза голубые, да и многие мне говорят, что внешность у меня "арийская". Опускаю глаза - стыдно. Тут он подходит ко мне, целует мою руку (немецкой захватчице, все кто мимо шел, оглядывались и хихикали)), благодарит, говорит, что выступление было замечательным, и какая я молодец. Приятно до одури было, на всю жизнь запомню!

Моей бабушке в 1943 было четыре года, наш маленький городок был оккупирован немцами, но они не трогали мирных жителей, а жители усмиряли свою гордость, ради того, чтобы их дети не голодали. Моя бабушка ходила к ним за кашей, они ставили кастрюлю на стол и смеялись, что девочка не может ее достать, но один поляк не мог долго на это смотреть и помогал ей переложить кашу в миску. Вроде бы все мирно, но потом этот добрый поляк сказал не выходить их семье на площадь. Они послушались, и в этот день людей согнали в церковь, заколотили окна, двери и сожгли заживо. Поляк предлагал увезти мою бабушку к себе, потому что думал, что немцы победят, но город освободили, а тут и победа. С рождения моей бабули никто не верил, что она долго проживет. Она родилась шестимесячной, ее положили в варежку на печку, и она выжила. И жива до сих пор, несмотря ни на что!

Росла в военном городке, отец майор и поэтому попасть на территорию части труда не составляло. Когда родители давали деньги на хлеб, бежала в часть в пекарню и выпрашивала его у солдат. Деньги оставляла себе. Мой бизнес накрылся, когда за одним ужином отец откусывая хлеб изменился в лице. Оказалось, что в этот день солдаты пересолили тесто и этот пересоленый хлеб папа уже ел на обеде.