В седьмом классе воевали с одноклас...

Моя мама — человек советского воспитания, боролась с моими неформальными увлечениями: татуировки, пирсинг. Единственное, что она мне разрешила сделать до 18 лет — это пирсинг пупка, ибо сама его хотела лет 10 уже сделать, но не комильфо. И в салоне со мной 15-летней сказала, что ей 30, и она уже стара для этого. А два дня назад, в полных 46 лет (выглядит на 30 лет максимум, стройная и фигуристая), я сводила ее в салон и мы пробили ей пупок. Оказалась, что не старая она и идет ей очень. ;)

Занялась спортом, который люди не воспринимают как спорт. Pool dance. Купила домой пилон, а он с функцией вращения. Делаю крутки разные и тут до меня доходит, что его можно использовать как карусель. Раскрутилась я, прижалась к нему и совсем забыла про физику. А он стал крутиться быстрее и быстрее. Когда решила его остановить, начала потихоньку сползать. Лежу с гипсом на руке и вывихом голеностопа. Жду, когда всё заживёт, уж больно понравилась карусель-пилон.

Взяла в институт водный пистолетик. Во время пары попала в лицо преподу (случайно), он с серьезной миной потребовал мой пистолетик, а потом заржав начал обстреливать всю группу со словами "как же вы меня бесите, идиоты!". Не думала, что взрослый, серьезный человек, который еще и служил может так искренне смеяться, а ведь раньше он и не улыбался при нас.

Как-то едем с мужем в метро. Людей вроде бы немного, но его толкнула какая-то девушка. А когда она извинилась и отошла, муж вспомнил историю ещё до нашего знакомства: едет в метро, и тут на его совершенно новенькие белые кроссовки наступает девушка каблуком. И вместо того, чтобы извиниться, она сказала, мол, нефиг тереться около неё. А он решил проучить девушку, окатив её голову водой из бутылки. Я внимательно слушала, а после пришлось рассказать ему грустную историю о том, как из-за одного мудака, окатившего меня водой в метро, я пришла на день рождения подруги вся мокрая. Муж неделю со мной не разговаривал.

Моя подруга — еврейка. Её бабушка нам рассказывала, что во время ВОВ, когда немцы пришли к ним в город, они собрали всех евреев и колонной погнали за город. Когда люди поняли, что их ведут на расстрел, они стали кидать своих детей в камыши, чтобы дать хоть какой-то шанс выжить. А потом оставшиеся горожане ходили и искали этих детей, и забирали в свои семьи. Бабушка одна из этих детей.

Работаю мастером по тату и пирсингу. Сегодня колола уши парню молодому - он на инвалидной коляске. Шутил, улыбался, с девушкой приехал еще и сам за рулем, полной жизнью живет. А мне 23, я молодая красивая, но вечно недовольна жизнью. Пообщавшись с ним поняла, что из нас двоих единственный инвалид - это я.

Я родом из маленького города, где живёт около десяти тысяч человек. После школы сразу уехала в другую страну. И я не могу слушать песню "Городок", потому что с первых аккордов у меня сразу наворачиваются слёзы, а к концу я уже реву из-за ностальгии по родному городу и детству!

Я ни чуть не переживаю, что у меня нет родного отца. Есть отчим- отношения у нас дружеские, но не больше. Из 5 моих лучших друзей родные отцы есть у троих. Одну подругу отец избивал, выгонял на холодный балкон голую, пока в 17лет она не сбежала из дому, итог- не может иметь детей. У второй подруги отец завёл любовницу, живёт на две семьи и постоянно пытается их всех подружить. А у друга отец алкоголик с шизофренией. Мать бросила моего батю,когда он начал пить и поднял на неё руку, спасибо, мам!

Оба моих родителя в свои 45 выглядят как модели с обложки. Отец- высокий брюнет с бледной кожей и ярко зелёными глазами, мама - миниатюрная блондинка с прекрасными, серо-голубыми глазами. А я? А я копия бабушки! Коротенькая, имею постоянные проблемы с кожей и весом (вынуждена всю жизнь себя ограничивать, чтобы поддерживать приличный вид) и вообще имею серый и посредственный вид. В детстве, помню, как кто- то оговорился, считая меня приемной. Хочется выть от этой генетической несправедливости!

Ребёнку поставили диагноз – шизофрения. Забрали в стационар, продержат от месяца до трёх. Из-за пандемии встречи запрещены. Телефонные звонки тоже не разрешают. Не могу ни есть, ни спать. Не понимаю, как дальше строить планы на жизнь. Столько возможностей для неё теперь перечеркнуто. А что с ней будет, когда меня не станет? Психоневрологический интернат? Лошадиные дозы лекарств, чтобы не мешала? Одна мысль хуже другой. Чувствую, что тону. Никогда ещё жизнь не была настолько беспросветной.