Во Франции есть город Кан - на севе...

Поехали с мамой в баню. Там большая очередь, 20 кабинок, а можно зайти по 3 человека. И к нам подходит девушка и говорит: "Может быть, вместе зайдем? Я одна, сейчас много воров, воруют при выходе одежду, телефон. А вы не похожи на воров". Мы улыбнулись и согласились. Мы с мамой быстро искупались, вышли и поехали домой. Дома мама дает мне футболку: "На, повесь футболку, она мокрая". А я смотрю, и это не моя… А в пакете еще и моя лежит. Капец, так стыдно не было никогда.

Однажды в школе я обкакалась прямо на уроке, потому что в туалете болтали старшие девочки, и мне было стыдно при них какать. Так и сидела тихонечко. Уроки кончились, все начали собираться и громко обсуждать, откуда же так сильно пахнет говном. Я сидела тише воды, ниже травы. Благо учительница была нормальной, не стыдила, а отвела в туалет, переодела меня в вещи своего сына и отдала в руки маме.

У меня рыжие волосы. Сейчас уже больше медные, а в детстве были золотые, почти оранжевые. Как я завидовала девочкам с обычными, русыми волосами! Меня никто не гнобил, не обижал, но внутри я свой цвет ненавидела. И выросла бы я с жуткими комплексами из-за ничего, если бы не моя первая учительница в школе. Она назвала меня "девочкой-солнцем", "золотой девочкой" и говорила, какие у меня волосы шикарные. К классу шестому почти все одноклассницы красились в рыжий: D

Как-то в 5 классе я описалась прямо во время урока. Я была просто третьей, кто попросился в туалет и учительница мне не поверила. Меня не сильно стебали сверстники. Но стыдно было ужасно. С тех пор я точно знаю, в какой момент надо посылать в жопу людей с их правилами и недоверием. Этот урок, приобретенный в школе, самый важный для меня.

Моя первая учительница всегда надевала на работу юбку и колготки телесного цвета. Всё бы ничего, если бы у неё не были очень волосатые ноги. Торчащие в разные стороны длинные волосы под капроном наводили на нас жуть. И даже сейчас, когда я по каким-то причинам не успеваю побрить ноги, я лучше буду париться в джинсах, чем надену просвечивающие колготки.

Поняла, что уже полгода хожу по дому в пучке и растянутых футболках. Решила встретить мужа в 100%-м варианте: в чулках, мини-юбке и блузке с декольте, все стильно и по фигуре. Накрасилась, приготовила ужин. Подготовилась, в общем. После ужина начала приставать, на что он сказал, что НЕ хочет меня "вот такую, вульгарную". И вот вроде радоваться надо, что его не привлекает образ дамочки с низкой социальной ответственностью, а я реву белугой.

В первом классе я описалась, стоя у доски. Учительница рассказывает тему, задаёт вопрос, я поднимаю руку, но не для того, чтобы ответить, а отпроситься в туалет. А перед этим двое уже отпрашивались, когда она что-то спрашивала. И стало мне как-то неловко, иду к доске, рассказываю, а писать хочется — жуть. Ну, думаю, ссыкну чуток, чтоб не лопнуть, по ногам потечет, никто не увидит. Но не тут-то было. Потекло на пол... Никто не гнобил потом.

Во время тихого часа в детском саду я принуждала мальчика-соседа по кроватям снимать трусы и трогать половые органы друг друга, а если он отказывался, заставляла его есть чеснок, который мама мне клала в карманы одежды от гриппа и всякой другой заразы. Мальчик жаловался своей маме, и она не раз проводила со мной воспитательные беседы, но меня это не останавливало. Позже в пятом классе в учительнице математики я узнала маму моей жертвы. Так я стала двоечницей.

Мама рассказала, много лет назад, когда она ещё работала учительницей был у них случай. Завуч (мужчина) купил утром молоко, торопясь на урок, он попросил парня-старшеклассника ему помочь. Чтобы молоко не испортилось, зайти в его кабинет, набрать ведро холодной воды и опустить туда молоко. Ну, он так и сделал: набрал ведро холодной воды и вылил туда молоко, чтобы не испортилось. И, довольный собой, ушёл на урок.

Когда была в 6 классе, моя мама сделала аборт на сроке 7 месяцев. Город небольшой, об этом сразу узнали все. Говорили что родила живого и задушила. Суд ее оправдал. Моя классная учительница, бывшая милиционер по делам несовершенолетних, на уроке вызвала к доске, позорила и унижала при всех. Говорила что и я буду убийцей. Кричала, что мою мать надо посадить, а меня и брата в детдом сдать, и что нам не место среди советской общественности. Хотела повеситься. Я мечтала, что когда вырасту — плюну в лицо ей. Прошло 25 лет. Встретила ее. Работает в киоске. Морщины злые. Покупателям хамит. Видно выпивает. Она меня не узнала, я напомнила. Я ей сказала что она как была говном, так им и осталась. И как-то легче стало.